«Дело Александрова» в режиме non-stop

Уже 9-й месяц в апелляционном суде Запорожской области длится процесс, должный раскрыть очередные тайны убийства тележурналиста из Славянска Игоря Александрова. Подчеркнем — это уже 4-й процесс с фигурантами того резонансного преступления. О близости открытия истины говорить пока опрометчиво. И преждевременно. Дело в том, что сначала нужно попытаться воссоздать картину достоверности. Это оказалось невероятно сложным, если судить по происходящему в зале суда.

Напомним, обвиняемых — 10 человек (из них трое — бывшие сотрудники милиции), они жители Донецкой области. Обвинение основывается на 105 томах уголовного дела. В них досудебное следствие представило доказательную базу по причастности обвиняемых к совершению ряда тяжких преступлений (среди них — убийства, похищения людей, отравление Юрия Вередюка — подставного «киллера» журналиста). Председательствует на процессе судья Олег Дутов. Вместе со своим коллегой судьей Валерием Фоминым и народными заседателями.

Среди подсудимых самым «востребованным» в процессе является подполковник милиции Игорь Криволапов (бывший замначальника Краматорского горотдела). Обвинение ему инкриминировало роль организатора всех расследуемых в суде преступлений, из них самым загадочным по-прежнему остается фальсификация расследования убийства журналиста Александрова.

В своих свободных показания, а затем и в ходе допросов в суде многих свидетелей подсудимый Криволапов вины своей не признал и открыто заявил, что не он организатор фальсификации «дела Вередюка». О том, что истинные «авторы» — высокопоставленные руководители правоохранительных органов, по утверждениям заявителя, говорят и материалы дела, оглашаемые в суде. Детальнее об этом автор писала в предыдущих статьях («2000», «Суд меняет режимы», № 4(351) от 26 января и «Сенсации, о которых знали все», № 12(359) от 23 марта с. г.).

Кроме «Альфы», его охранял взвод «Титана»

Стоит ли говорить, насколько интригующе прозвучало 29 августа имя очередного свидетеля, доставленного в суд, — осужденного Александра Рыбака. Ныне он отбывает срок в 15 лет лишения свободы (обвинение просило суд дать ему два пожизненных срока) как лидер ОПГ и организатор ряда тяжких преступлений (в том числе покушения на Александрова).

Однако до появления этого сидельца в зале прозвучало две не менее любопытные новости. Сначала подсудимый Шломин сообщил суду о своих подозрениях. «По вторникам у меня баня, — пояснял Сергей Шломин. — И вот вчера без четверти 12 я случайно увидел, как Александра Рыбака выводят на следственный кабинет... Полагаю, на него (Александра Рыбака. — Авт.) оказывали давление, там с ним могли общаться только сотрудники СБУ и Генпрокуратуры».

Вторая новость оказалась еще более неожиданной. Судья Олег Дутов зачитал заявление свидетеля Владимира Голика (бывшего старшего следователя Генпрокуратуры, который был руководителем следственно-оперативной группы на одном из этапов расследования убийства журналиста Александрова). Ранее свидетель Голик несколько часов давал показания в суде. Допрос предполагалось продолжить, однако в запорожский суд накануне пришло это заявление. Судя по тексту, вряд ли свидетель Голик еще раз приедет в Запорожье (он болеет). Оглашение всего послания прозвучало позже (после его перевода с украинского на русский язык, на котором идет процесс), и это породило определенную тревогу. Впрочем, об этом ниже. В зал уже ввели «закольцованного» в наручники Александра Рыбака.

Этот свидетель, как утверждает обвинение, помог следствию разоблачить коварных отравителей бомжа Вередюка. И теперь перед судом Рыбак, осужденный на 15 лет (как заказчик покушения на журналиста и за прочие преступления) должен был детально и убедительно воссоздать свою роль в организации отравления. Понятно, что на восприятие такого рассказа серьезно могли повлиять не только возможные «случайные беседы в банный день» свидетеля в следственном кабинете с таинственными гостями СИЗО (эту информацию суд, может, перепроверит). Кроме того, допрос Александра Рыбака должен был стать безукоризненным «пазлом» в картине событий, уже многажды расписанной старшим следователем Генпрокуратуры Александром Калифицким в СМИ и второй год телеканалом СТБ демонстрируемым документальным фильмом «Смертельна угода» (созданным по заказу Генпрокуратуры).
Из зачитанных показаний, данных свидетелем Рыбаком 22 мая 2005 года, следовало, что он стал жертвой подозрений (заказал расправу над своим разоблачителем-журналистом) и шантажа (с него якобы обвиняемый Шломин вымогал большие деньги в обмен на избавление от ареста после оправдания «киллера» Вередюка). Деньги свидетель давал, а сколько и кому, осталось непонятным. Зато выяснилось во время очной ставки, что Александр Рыбак обвиняемого Герасименко лично не знал. Обвиняемые милиционеры, конечно, пожелали выяснить лично у этого свидетеля многие моменты их роли в отравлении. Тот же Сергей Шломин хотел выяснить, почему Александр Рыбак утверждает — у них был телефонный разговор о доставке яда, а вот экспертиза не смогла установить, кому принадлежат голоса на пленке. Записка этого свидетеля с просьбой передать отраву, как указано в протоколе, содержит лишь начало и конец послания (а середина текста с изложением просьбы отсутствует). Эта неслучайность прояснилась после вопроса суда, было ли то послание оперразработкой следствия, на что свидетель ответил утвердительно. В ходе допроса он еще трижды признавал, что понимал смысл и цель своей специфической роли. Писал записку свидетель в отсутствие своего адвоката, пояснив суду: «Тогда адвокат мне был не нужен». И сказал: «Считаю, что Винничук не участвовал в отравлении Вередюка».

Каким же был мотив соглашаться участвовать в оперразработке для изобличения подозреваемых в отравлении бомжа — милиционеров Герасименко, Шломина и Винничука (кстати, эта операция в упомянутом фильме уже не смотрелась тайной следствия), — Рыбак пояснил неожиданно: «Ясно было для меня, что Шломин знает об убийстве Вередюка. Мне было интересно узнать об Александрове. Его убийство «вешали» на меня. С меня требовали показаний на Януковича, Пшонку и Табачника». Тогда подсудимый Герасименко спросил свидетеля Рыбака: «Два года вы не давали показаний, а за это время Вередюк был отравлен и умер. Почему не сообщили правоохранителям сразу, что готовится преступление?» В ответ свидетель сказал, что тогда среди прокурорских «было много представителей донецкого клана».

Детально Александра Рыбака расспрашивали о его взаимоотношениях с СБУ (дабы прояснить, не там ли стоит искать его покровителей). Ведь во время обыска на рыбаковской фирме «Укрлига» (в июле 2001 года) в Славянске был обнаружен не только журнал посещений фирмы с регистрацией всех имен (там было много известных фамилий больших людей региона). Еще найдено удостоверение ветерана СБУ, выданное на имя Александра Николаевича Рыбака. Сам он теперь это пояснил просто. Эту «корочку» он получил за большую спонсорскую помощь правоохранителям (деньгами и бензином). «Да у меня была целая пачка таких удостоверений! Ничего они мне не давали, — сказал свидетель. — Я же с «Титаном» и мигалками ездил. Меня ГАИ не могла останавливать. Все официально оформлялось. Я был хозяином, и ко мне все обращались. Это были миллионы писем с просьбой о перечислении — и на нефтебазы, и милиции, и ОБОПу, и прокуратуре. Бывало говорили, куда надо перечислить. И начальник МВД, и прокурор, и министр». Отметим, что конкретных имен высоких просителей Александр Рыбак в суде называть не стал.

Почему же защиту от подозрений свидетель кинулся искать (будучи объявленным в розыск) именно в СБУ, у тогдашнего генерала Юрия Вандина? Встретились, чайку попили. Написавшая об этой встрече одна из центральных газет потом по требованию СБУ дала опровержение и извинилась перед генералом Вандиным. Того, правда, осенью 2003 года вдруг отправили на пенсию (так совпало — как раз началось следствие по фальсификации вокруг «дела Александрова»).

Так что у свидетеля, имеющего право пить чай с генералами, уже в середине августа 2001 года отпали все проблемы: и якобы возбужденное уголовное дело по экономическим статьям, и риск ареста по «делу Александрова». Позже (когда закрутилось «дело Вередюка», странно умершего на свободе) Александр Рыбак вновь обращается в СБУ. Причина якобы была срочная. Мол, Александр Герасименко предложил провести встречу в лесу, где с предпринимателем Рыбаком хочет поговорить начальник облУВД генерал Владимир Малышев. И, опасаясь физической расправы прямо в лесу, свидетель решил обратиться в СБУ. Потому что знал, что такая информация пригодится следствию. На эти пояснения свидетеля судья Валерий Фомин резонно задал вопрос: «Выходит, у вас, Рыбак, проснулся гражданский долг? А потом этот долг опять уснул? По другим эпизодам. Ведь вас к отравлению Вередюка никогда не «привязывали». Откуда эта тревога, что вам якобы «могут пришить» Вередюка?»

И правда, как-то не укладывается «пазл» — ни в лесу, ни тем более в СБУ. В таком контексте примечательно прозвучала реплика Александра Рыбака по поводу своей влиятельности и частичной амнезии. «В день ко мне по 30 человек на прием приходили. Записывать всех — таким было требование «Титана». Да у меня только на Украине таких фирм было 26!» С подсудимым Криволаповым знаком не был и общего бизнеса не имел. Все вопросы решал с высокими покровителями, остальные шли только с поклонами, под бдительным оком охраны из 32 вооруженных бойцов «Титана». И вообще, «кто для меня были эти милиционеры!» — презрительно усмехнулся, глянув на подсудимых, свидетель, блаженно кичась своей избранностью даже в зале суда.

После судебного допроса осужденный Рыбак оставил впечатление, что он, действительно, особый свидетель, «козырь» обвинения.

Следователь ГПУ опасается за свою жизнь

После перерыва судья Дутов огласил полный текст заявления свидетеля Владимира Голика. Тот сообщал, что на 90% потерял зрение и находится в больнице. В суд прибыть не может. Зато считает важным, что некоторые протоколы, составленные следователями ГПУ, не точно отражают его (Голика. — Авт.) показания. Далее — конкретные примеры. Сначала указывает причину: мол, была большая спешка и звонки от следователя Калифицкого о срочности передачи в Киев протоколов допросов с братьями Рыбаками Генпрокурору Геннадию Васильеву. После внесения поправок протокол того допроса свидетель Голик подписал не перечитывая (очки в другом кабинете забыл). Затем он пытался сообщить руководству об этих приписанных ему и дописанных словах в протоколах, даже записывался на личный прием в Генпрокурору. Но, видно, тщетно. Его отстранили от руководства СОГ (следственно-оперативной группы), бомжацкая версия стала главной и единственной.

И вот теперь на запорожском процессе, где судят фальсификаторов, свидетель Голик не узнает прошлых своих протоколов. Хотел внести ясность, но после первого допроса заболел. Потому для устранения несоответствий просит суд сличить все его протоколы (черновые и обновленные), чтобы стала понятна причина тех поправок. Он считает, что его отстранили от того дела по единственной причине: якобы он настаивал на версии о причастности братьев Рыбаков к убийству журналиста (впрочем, по уже озвученным в суде материалам дела заметна роль этого свидетеля в создании искусственных доказательств версии с «киллером»-бомжом и сокрытии важной оперативной информации). И подобными «пазлами» пронизаны многие тома дела.

Кроме того, свидетель извещает суд о своем возмущении появлением в некоторых интернет-изданиях (перечисляет даты публикаций), где обнародованы некие протоколы его показаний следствию, в коих он обвиняет свое прокурорское руководство (пофамильно и по эпизодам) в фальсификации «дела Вередюка». Возмущен бывший следователь по особо важным делам ГПУ и трансляцией по каналу СТБ вышеупомянутого фильма «Смертельна угода». К слову, как сообщил судья Дутов, представителю гособвинения суд выразил настоятельную просьбу — принять меры к прекращению трансляции этого фильма. Иначе это может расцениваться как давление на суд.

Концовка у заявления заболевшего свидетеля такова: «Я единственный остался. Остальные уже не жильцы. Мое передвижение как свидетеля требует защиты, так как оно не является безопасным и свободным. Прошу суд сообщить о принятом решении». Это заявление Владимира Голика суд принял к рассмотрению, но будет ли этому свидетелю предоставлена охрана — решение пока не оглашалось. Одно понятно: слепнущий прокурорский пенсионер послал суду сигнал о том, что истинные фальсификаторы «дела Вередюка» остаются на свободе.

Каков свидетель из генерала

Без преувеличения: тут генерал милиции Владимир Мельников — фигура самая значимая. Однако обвинение, кажется, вызывать его в суд свидетелем не планировало. Зато главный обвиняемый Игорь Криволапов ходатайствовал и утверждал — без показаний генерала невозможно воссоздать объективную картину событий. Суд счел такую мотивацию весомой, и мы таки стали очевидцами редкого для украинского правосудия явления. Заместителю министра (пусть и бывшему), генералу (пусть и в отставке) предстояло поведать суду о своей личной роли и в «деле Александрова», и в «деле Вередюка».

В бомжа никто не верил

Почти 5 часов длился 31 августа в суде допрос свидетеля Мельникова. Сегодня он — милицейский пенсионер и работает директором отеля МВД в Киеве. В исследуемый период генерал был заместителем министра МВД Украины. Его откомандировали в Донецкую область для руководства оперативным блоком расследования убийства журналиста Александрова.

Суду было важно выяснить, почему, кто и как первоначальную версию «братьев Рыбаков» оттеснил версией самозваного «киллера» Вередюка.

После свободного рассказа (по памяти) генерал стал отвечать на вопросы участников процесса. И тут прозвучало немало неожиданных откровений свидетеля. Так, резкий и спешный разворот расследования на «бомжацкий след» суду генерал пояснил так: «Я понял: они не хотят Гонгадзе № 2». Кто не хотел и почему? Генерал напомнил, как пострадал имидж президента Украины Леонида Кучмы в связи со скандалом вокруг «дела Гонгадзе». То есть журналистская деятельность Игоря Александрова не могла и не должна была стать единственной и главной версией.

Кто бы сомневался! Очевидное и вероятное (месть журналисту) представить случайной ошибкой (мол, битами адвоката попугал) — чего же тут было больше? Умысла или заблуждения?

Если резюмировать судебные показания генерала, то заблуждения не было однозначно. Потому что Владимир Мельников трижды в суде отмечал опасливую настороженность перед риском следствия ввязнуть в «дело Гонгадзе № 2». «Они тормозили расследование», а сам свидетель считал, что версия с братьями Рыбаками перспективнее «бомжацкой». И за этакое упрямство генерала якобы из Славянска отозвали (а позже — на пенсию отправили). Какой же властью надо было обладать тем анонимам, чтобы так «отрубить» карьеру замминистра МВД?

Мотив подобной кадровой партии мог быть скорее у фальсификаторов. Но если их предводителем был краматорский подполковник Криволапов, мог ли его все минувшие 6 лет опасаться киевский генерал? Почему он как жертва служебной мести за эти годы не рискнул выразить свой протест: то ли пойти в суд, то ли сдать в прокуратуру весь компромат на покровителей братьев Рыбаков, а то и сделать заявление в прессе? Почему же генерал Мельников ждал все эти годы вызова в суд, чтобы там «чистосердечно и добровольно» дать показания? Ответ, по-моему, прост: генералу и сегодня есть о чем молчать. Впрочем, о части многозначных моментов свидетелю все же пришлось рассказать суду.

«Наружка» или охрана?

Перспективность версий (их было якобы 8) определяли прокурорские работники. Отработкой братьев Рыбаков, как утверждает свидетель Мельников, занималась СБУ («потом эта версия отпала»). Зато бомжа нашли милиционеры. Как на такую находку своих подчиненных отреагировал замминистра? Какие оперативно-следственные мероприятия были предприняты и с какой целью? «От местного ОБОПа была нулевая информация, ОБОП меня удивил своим бездействием. Я тогда Николаю Джиге (главе департамента в МВД. — Авт.) сказал, что их надо разогнать», — вспоминал Владимир Мельников.

Свидетель категорически отрицал, что давал своему подчиненному (начальнику Краматорского горотдела милиции Николаю Нейло) указания озаботиться неким Игорем Благовым. Этот гражданин Латвии якобы добровольно взялся помогать милиции искать бомжа-«киллера» и его заказчика «Михалыча». Как следует из материалов дела, после общения с генералом прибалт оказался под оперативной опекой милиции. Ему стали оформлять паспорт гражданина Украины, давали деньги на прожитие. И еще: с середины июля 2001 года «доброволец» Благов оказался под контролем наружного наблюдения. Причем об этом контроле сам объект знал, это не было тайной и для многих жителей Краматорска. Об этих деталях суду уже давали пояснения свидетели (в том числе и сотрудники «наружки»), в материалах дела на этот счет также есть документы.

В связи с этим важно сопоставить хронику тех событий. Если исходить из позиции обвинения, что фальсификация якобы стартовала из рапорта бывшего замначальника Краматорского ГОМ Криволапова, то в рассказах генерала — сплошные фактические странности.

Подсудимый Криволапов из больницы (лечился в кардиологии) рапортом от 31 июля 2001 года известил свое начальство: в городе с марта обитает фактически нелегально некий Благов. Он может располагать информацией о нападении на какого-то адвоката в Славянске. В рапорте также был указан адрес, где живет этот Игорь Благов. Кто и как с этим рапортом работал в СОГ (следственно-оперативной группе), неизвестно. Сам рапорт потом исчез. От кого он узнал о существовании упомянутого Благова, генерал уже не помнит. Но сказал, что 4 или 5 августа они познакомились и говорили 5 минут (в присутствии полковника МВД Бойко). Однако ни саму встречу, ни ее содержание замминистра, как теперь выясняется, документировать не стал.
В каком русле шел тот неформальный разговор генерала с нелегалом: то ли прибалт вызвался помочь милиции, то ли милиция ему предложила сотрудничество? Но самое удивительное, что о существовании Игоря Благова замминистра МВД Мельников не стал сообщать даже заместителю Генпрокурора Сергею Винокурову (тот тогда также находился в г. Славянске, курируя расследование). Суду свидетель такое свое служебное поведение пояснил просто: «У меня было ощущение, что это все — чистое вранье, информация сумбурная, неконкретная. Это было несерьезно и невнятно, у меня пропал интерес. Я не поверил в Вередюка, и никто не поверил! Потом я чувствовал — идет торможение. Версия с Вередюком была принята всеми, в том числе и нами. Если бы не появился Вередюк, десятка полтора должности бы потеряли». Подсудимый Сергей Шломин спросил свидетеля: правда ли, что среди прочих отрабатывалась и версия о причастности к убийству журналиста бизнесмена Александра Лещинского, но так как он был нардепом, подозрения отпали. Генерал не стал отвечать на этот вопрос. Потому что доступа ко всем материалам расследования не имел.
Выходит, подсудимые такой доступ иметь могли — раньше и чаще своего замминистра? Потому, может, он нигде не проходит первым и единственным контактером с подозреваемыми. Формально первым контактом с генеральским собеседником Благовым 8 августа отметился только подполковник Александр Герасименко: ему было поручено взять у Игоря Благова пояснения насчет «бомжа Юры».

То есть на свои «ощущения» генерал реагировал неформально — «просил проверить». В расследовании столь резонансного убийства замминистра — генерал милиции своих подчиненных о чем-то просит? Без приказа? Почему ценность информатора (уже известившего генерала о существовании бомжа Вередюка) определял самолично генерал? И зачем после «ощущения чистоты вранья» свидетель вдруг делает алогичный шаг: «Я дал указание установить за Благовым оперативное наблюдение», — признался суду свидетель. И о «наружке» куратору от ГПУ Винокурову Владимир Мельников тотчас докладывать не стал. Об этом работники СОГ узнали позже.

А зачем была нужна «наружка», поинтересовался суд. Оказалось, чтобы выяснить, «где живет Благов». Но ведь в рапорте бдительного Криволапова нужный адрес был указан. А слежка за Игорем Благовым (он, кстати, встречался с генералом Мельниковым не менее 5 раз — так говорилось в суде ранее) велась почти 5 месяцев! И ведь слежка не зафиксировала ни одного контакта «автора фальсификации» Криволапова с его якобы подельником Благовым.

Потом прибалт благополучно исчез из Краматорска. Под присмотром «наружки»? На этот вопрос свидетель не стал отвечать. Только уточнил, что результаты слежки были тоже странные, как сказал суду генерал: «Ходит, пьет, никого не ищет». И так с июля по ноябрь старался «доброволец» найти заказчика «Михалыча», чтобы получить обещанный руководством МВД гонорар в 100 тысяч гривен? К слову, дать в СМИ сообщение о такой награде за помощь следствию была инициатива Владимира Мельникова. Стоит заметить, что «наружка» устанавливается при открытии на объект ОРД (оперативно-розыскного дела). Так должно быть по закону. У свидетеля в суде спросили: «А на Благова заводилось ли ОРД?». «Нет», — ответил бывший замминистра МВД.

Размышления только над одним этим эпизодом вынуждают усомниться в адекватности многих формулировок из томов досудебного следствия, пришедших из Генпрокуратуры в суд.

Следствие без протоколов

Загадочным, кажется, остался и такой момент. Пребывая в ИВС Славянского горотдела милиции, «киллер» Юрий Вередюк исправно получал щедрую подкормку, одежду и телевизор. Однако среди посетителей бомжа (по записям в журнале посещений) фамилий подсудимых «Криволапов» и «Герасименко» нет. Тогда кто там бывал и с какой целью шефствовал над будущей «звездой» якобы раскрытия якобы случайного убийства журналиста? В материалах дела (невероятно, но факт) указана фамилия того ходока-кормильца и начальника ИВС. Но для замминистра МВД такой факт злоупотребления служебным положением его подчиненных тоже, наверное, не имел «оперативного интереса» и «оперативной ценности»? Суду он не смог сказать, было ли служебное расследование по такому ЧП, возбуждались ли уголовные дела в отношении виновных. Наверное, виновных и не было. Были исполнители приказов. Чьих приказов — это следствие выяснять не стало.
Вообще четко представить суду систему координации силовиков по раскрытию убийства журналиста генерал Мельников не смог, но признался в прелюбопытнейшем: «Мы проводили совместные совещания. Протокол там не велся». Выходит, тактика и стратегия расследования могла разрабатываться и анализироваться без протокола? Тогда кто и как информировал фальсификаторов (от участковых до подполковников) обо всех деталях хода расследования? Ведь им же требовалось адекватно «лепить» легенду подставному «киллеру».
Это, видно, было сложно. Ведь даже генерал знал не все. Ему не удалось поприсутствовать на важнейшем следственном действии. 24 августа (в праздник Дня Независимости Украины) Юрия Вередюка привезли на место преступления (в телекомпанию «Тор») на воспроизведение. Лично увидеть, насколько точен бомж в замахах битой (одной, кстати) замминистра Мельникову было некогда. Он суду пояснил: мол, какое-то совещание было. Кстати, не был на воспроизведении даже руководитель СОГ, старший следователь ГПУ Владимир Голик, подсудимый Криволапов там тоже не был. Заметен на видеозаписи только донецкий облпрокурор Виктор Пшонка.

Отметим, что в суде генерал откровенно рассказал, почему он не стал сразу встречаться с Игорем Благовым и не присутствовал на важных следственных действиях. Оказывается, во избежание личной ответственности за вероятный последующий «прокол». «Отвечать тогда бы пришлось мне». Генералу.
Генерал и ответил. Перед судом. Однако насколько такие показания этого свидетеля правдивы, как они соотносятся с сутью и логикой предъявленного обвинения в фальсификации бывшим подчиненным генерала Мельникова, решать суду.

И не случайно, наверное, адвокат Владимир Дацьков (защитник Игоря Криволапова) спросил у свидетеля (бывшего замминистра МВД) — кто именно из руководства МВД докладывал президенту Кучме о том, что убийство журналиста раскрыто? Ведь уже 25 августа (на 3-й день после задержания бомжа) глава государства, прибыв в Донецк на празднование Дня шахтера, публично озвучил дезу — убийство журналиста раскрыто, исполнители и заказчики преступления уже известны. Свидетель не вспомнил «подателя» лживой информации.

Заметим, что первым эту новость озвучил именно Леонид Кучма. Думаю, ту ложь заготовили для уст самого президента совсем не случайно. Не для того ли, чтобы формула «Кучма сказал, так тому и быть» реально закрепила призрачный успех следствия? Для защиты престижа Украины и чести ее президента следствию хватило всего лишь 10 дней.

Расследование убийства славянского журналиста не стало «делом Гонгадзе № 2». Все обернулось худшим из худшего. Потому что «дело Александрова» до сих пор считать раскрытым нельзя. Хотя бы потому, что уже много лет из тайн «дела Александрова» продолжают вырастать все новые и новые дела со своими так и не раскрытыми тайнами — «дело Лещинского», «дело Сербина —Солодуна», «дело Вередюка», «дело Дроздова —Тамбовцева», «дело братьев Рыбаков», «дело Синенко», «дело Криволапова». И в каждом последующем деле — одни и те же фигуранты, кто мертвый, а кто еще живой.

Нина РЫКОВА (Запорожье — Донецк)

P.S. На днях вдова журналиста Александрова наконец-то получила исполнительный лист по судебному решению. То есть вдова, сын и дочь убитого получили законное право на удовлетворение своих исков в виде денежной компенсации. Увы, исполнить решение Верховного Суда будет невозможно. «Мне сообщили в управлении юстиции г. Славянска, — известила «2000» вдова, — что бывший бизнесмен Александр Рыбак (по делу проходил как подстрекатель расправы над журналистом) фактически стал нищим осужденным. Из остатков его арестованного имущества нечем заплатить нам, семье потерпевших. Якобы старенький ВMW давно в розыске (!?), а квартиры в г. Славянске (4 или 5) вроде принадлежат жене Рыбака. Теперь надо ждать разъяснений из Апелляционного суда Луганской области (где выносили этот приговор), как же возможно исполнить решение Верховного Суда».