считаю, что это неправильно - солдат не должен самостоятельно взвешивать и решать преступен приказ или нет
Речь идет только о
явно преступных приказах, где особо нечего взвешивать и решать, все ясно и понятно.
Именно выполнение приказа было основной линией защиты у адвокатов во время расследования. В начале в деле фигурировало 80 военнослужащих, принимавших участие в расстреле мирных жителей, из которых обвинение предъявили только 25-ти, а под трибунал попало всего 6. Осудили одного Келли. Остальные были оправданы.
Келли приговорили к пожизненному заключению, потом смягчили приговор до 20 лет, в итоге Президент его помиловал. Отсидел 3,5 года под домашним арестом. Вот и все наказание.
Было убито 173 ребёнка, 182 женщины (из них 17 беременных), 149 мужчин (их них 60 старше 60 лет). Все кто их расстреливал, колол штыками, сжигал дома были благополучно оправданы, потому, что выполняли приказ.
Из показаний.Вопрос: Сколько людей вы собрали?
Ответ: Человек сорок-пятьдесят. Их согнали в центр деревни – получилось что-то вроде островка в самой серёдке… И…
В. Каких людей: мужчин, женщин, детей?
О. да.
В. А младенцы среди них были?
О. И младенцы тоже. Всех согнали в кучу и заставили сесть на корточки. А потом пришел лейтенант Келли и сказал мне: «Вы ведь знаете, что нам надлежит сделать?» Я ответил: «Да», думая, что речь шла только об охране этих людей. Келли ушел, но. Вернувшись минут через пятнадцать, он спросил меня: «как? Вы их ещё не перебили?» Я ему ответил, что понял его неправильно и считал, что мне надлежало только обеспечить охрану пленных. А он мне сказал: «Вовсе нет! Я хочу, чтобы вы тут мне это все расчистили». Ну, и…
В. Келли обращался ко всем военнослужащим или только к вам?
О. Так получилось, что я стоял как раз напротив него. Но три или четыре человека вокруг меня тоже слышали, что он сказал. Келли отошёл на четыре-пять метров и начал стрелять. Он сказал мне: «Делайте, как я». Ну, и я и стал делать, как он, четыре магазина магазина расстрелял в толпу. (…)
В. Скольких человек вы убили в тот раз?
О. Стреляя из автомата, невозможно сказать… Стоишь и выпускаешь очереди в толпу, а уже скольких убиваешь, кто его знает. Все происходит слишком быстро. Ну, может, человек десять-пятнадцать (…)
В. А потом?
О. Мы стали собирать тех, кто был ещё жив, а их оказалось человек семь или восемь, чтобы столкнуть их в яму и бросить туда гранату. Тут кто-то вышел из оврага и сказал, чтобы мы туда отвели наших пленных. Когда мы подошли, там уже было 70-75 пленных. Мы добавили туда наших. Келли сказал мне: «Тут ещё для вас есть работа». Он подошел к пленным, стал их толкать и стрелять в них… Мы тоже стали стрелять, толкали и стреляли, пока никого не осталось в живых. Потом мы выпустили по этому месту ещё несколько автоматных очередей. Тогда…
В. Кто там был? Мужчины, женщины, дети?
О. Да.
В. Младенцы тоже?
О. Тоже. Мы сначала стреляли очередями, а потом кто-то сказал, что нужно перейти на одиночные выстрелы, чтобы экономить патроны. Ну, мы и стали чередовать одиночные выстрелы с очередями…
В. Почему вы действовали таким образом?
О. Как почему? У меня же был приказ, ну, а если честно, в тот момент мне казалось, что так и нужно действовать, потому что, как я уже говорил, среди погибших с нашей стороны было несколько моих приятелей и мой лучший друг тоже. Я от этого здорово переживал. Пока мы покончили с этим, я почувствовал себя лучше, но к концу дня происшедшее стало меня беспокоить.