http://kontrakty.ua/article/43604Хорошая новость: «интеллектуальная собственность» не существует!
Те, кто видит в копирайте и патентном праве механизмы защиты бедных гениев-изобретателей - глубоко заблуждаются. Точно так же ошибаются те, кто считает, что патенты каким-то образом помогают нам развиваться. Наоборот. То, что полезно знать народному депутату Украины Елене Бондаренко, которой нравится угрожать согражданам Уголовным кодексом с телеэкранов.
Закрытие ресурса EX.UA за нарушение прав «интеллектуальной собственности» взволновало интернет-общественность до такой степени, что эта общественность принялась атаковать правительственные сайты и даже преуспела в этом занятии.
В 2012-м начнем жить своим умом
Оставляя в стороне весьма показательную безумность этой реакции (думаю, правительство только обрадовалось, избавившись от сайтов), отметим, что причина такого поведения очевидна — интернет-общественность активно тырила на этом ресурсе разного рода приятные глазу продукты, и это занятие превратилось у нее в добрую привычку.
Государство, тоже широко известное своей клептоманией, обидело интернет-общественность, закрыв шаровой ресурс, да еще и под соусом защиты прав собственности. Что, конечно, выглядит особо цинично, учитывая привычки государства. Общественность возмутилась, и под лозунгами «значит нам нельзя, а вам можно?» кинулась атаковать вражеские сайты.
Оставим, опять-таки, в стороне любимую автором тему украинского «общественного договора», который в полной мере явил свою суть в этом конфликте. И, учитывая специфику жанра авторской колонки, остановимся лишь на одном аспекте проблемы - «правах интеллектуальной собственности». И, в свою очередь, уже в рамках этого неподъемного вопроса просто отметим три момента, которые кажутся автору наиболее важными.
Первый момент состоит в хорошей для интернет-общественности новости — никакого права собственности в виде копирайта не существует. Правда, что-то мне подсказывает, что если бы копирайт был настоящим правом собственности, это не остановило бы экспроприаторских усилий интернет-общественности, но это уже такое дело. В общем, совесть (у кого она есть) общественности может быть спокойна. Кражи в ее правовом смысле здесь нет.
Главная причина существования права собственности как базового социального правила — редкость
Дело в том, что право собственности — это не выдумка юристов, а норма поведения, которая позволила человечеству выжить и размножиться. Право собственности существует потому, что в реальном мире ресурсы и вещи, необходимые человеку, редки, то есть, каждый из нас не может обладать всем, чем захочет, - так уж тут все устроено. Право собственности говорит — это-твое, а это-мое, право собственности устраняет конфликт и организует сотрудничество между людьми (прежде всего, в виде обмена).
Итак — главная причина существования права собственности как базового социального правила — редкость. Если я владел домом, и по какой-то причине потерял права собственности, то это означает, что дома у меня уже нет, он принадлежит кому-то другому. Если же мы посмотрим на право копирайта с этой точки зрения, мы не увидим там никакой редкости. Если я владею рецептом, и вы получаете этот же рецепт, то я ничего не теряю, я по-прежнему могу использовать рецепт. Следовательно, никакого «права собственности» в копирайте нет.
На самом деле, «интеллектуальная собственность» - это другое название монополии, даруемой и охраняемой государством. Происхождение копирайта — времена меркантилизма, монополий гильдий, цехов и раздаваемых короной привилегий. И если «обычное» право собственности является прямой причиной добровольного обмена, разделения труда, конкуренции, а значит служит наиболее лучшему удовлетворению потребителей, то «право» копирайта, как монопольная привилегия, напротив, защищает от конкуренции, ограничивает права потребителей и тормозит распространение знаний.
Ну хорошо, скажут автору, это, мол теория, а может быть на практике все не так, и копирайт и патентное право необходимы для роста богатства человечества. Это второй момент, на котором хотелось остановиться. В последнее время в этой области проводится множество исследований. Отмечают, например, что современное патентное право фактически находится в ступоре. Суть изобретения, как его понимает юриспруденция, состоит во внесении новых элементов в уже существующие наборы (либо в изменении связей между элементами) и т. д.
Те, кто, хоть раз подавал заявки на изобретение, знают о «формуле изобретения» и обязательной фразе «отличающийся тем, что». Сама эта форма предполагает наличие аналогов, то есть получение патента всегда может трактоваться, как нарушение других патентов. Все это оборачивается юридической тягомотиной, выгодной исключительно лойерам. Компании оценивают перспективы внедрения новых идей не столько с точки зрения прибыли, сколько с точки зрения убытков от возможных исков и затрат на юридическую поддержку. Те, кто видит в копирайте и патентном праве механизмы защиты бедных гениев-изобретателей - глубоко заблуждаются.
«Интеллектуальная собственность» - это другое название монополии, даруемой и охраняемой государством
Точно так же ошибаются те, кто считает, что патенты каким-то образом помогают нам развиваться. Наоборот. Исследования сосредотачиваются исключительно на тех областях, которые принципиально патентуемы, и которые, следовательно, могут приносить монопольную ренту. Если есть сомнения в том, что результаты исследований можно запатентовать, никто ими заниматься не будет.
Наконец, в сетованиях по поводу бедных писателей или музыкантов мы забываем, что в большинстве случаев правообладателями являются издатели. Средства от продажи продуктов, попадающих под действие копирайта, достаются, преимущественно, юридическим компаниям, издателям и т. п. В итоге страдают потребители, авторы и «общество в целом», так как развитие и обмен знаниями замедляются из-за монопольных привилегий. Тут я хочу привести цитату из статьи Тима Ковано, который, в свою очередь, описывает двухтомное исследование Экхарда Хёффнера «История и природа авторского права». Хёффнер проанализировал ситуацию с авторскими правами в Британии, в которой они были защищены, и в Германии до введения авторского права в 1848 году.
Итак, Ковано пишет: «В Америке вывод Хёффнера о том, что книжное «пиратство» в рассматриваемый им период способствовало более динамичному росту ВВП в Германии, встретил прохладную или негативную реакцию. Однако приведенная им статистика по книгоиздательскому делу от этого не становится менее убедительной. В Британии средняя цена книги равнялась недельной зарплате наемного работника, а в Германии, где авторское право не действовало, — половине его дневного заработка.
При этом авторские гонорары в Германии были выше, чем в Британии: английским литераторам, как правило, приходилось уступать все права издательству, и им почти ничего не доставалось в виде комиссионных, отчислений от перепродажи прав или доходов от тиражей. Немецкие же писатели получали куда больший аванс и зарабатывали вполне достаточно для комфортной жизни на уровне среднего класса. Публикация произведений на средства автора, которая в Британии существовала только в виде подписки, в Германии цвела пышным цветом. Одним словом, там сложилась система, выгодная и для потребителя, и для творца».
И, наконец, третий момент. Давайте представим себе мир, в котором «права интеллектуальной собственности» соблюдаются так, как представляют себе авторы и апологеты существующего в этой сфере законодательства. Это мир, в котором вам придется платить «первооткрывателям» синего цвета или ноты «ля», и в котором вы даже знать не будете, откуда вас может настигнуть очередная копирайтская напасть, ведь незнание закона не освобождает от ответственности. Понятно, что в таком мире копирайт станет предметом соревнования за монопольную ренту, шансы победить в котором выше у тех, кто имеет больше связей с правительством и кто готов больше вложить в «правильную» юридическую казуистику.
Копирайт, наряду с порнографией и наркотиками — идеальное средство для производства виноватых
К такому миру стремятся и государства, ведь логика контроля во все времена одинакова — сделать как можно больше людей потенциально виноватыми в чем-нибудь, для того, чтобы управлять их поведением с помощью «закона». Копирайт, наряду с порнографией и наркотиками — идеальное средство для производства виноватых. Украина — наглядный пример того, во что потихоньку превращается и весь остальной мир.
Замечу, напоследок, что не существует особой технической проблемы в том, чтобы потребители в интернете, использующие сейчас «пиратскую» продукцию, платили за ее использование непосредственно производителю. Весь вопрос в том, за что платить.
Нетрудно организовать плату за просмотр тех же сериалов в сети. Думаю, большинство людей предпочтет плату в несколько копеек авторам фильма, ощущению того, что ты что-то украл. Однако, государства и компании, борющиеся за монопольную ренту, не заинтересованы в этом. Им важно, чтобы люди платили не за продукцию, как таковую, а за существование системы защищаемой государством монопольной привилегии.
Особенно неприятно здесь то, что давление, которое оказывают крупные монополии и поддерживающие их государства, в частности, США на Украину выдается за «прогресс» и за «плату за присоединение к цивилизации». На самом же деле, это движение в прямо противоположную сторону. Европа с большим трудом избавилась от меркантилизма в 17-19 веках. Кое-где для этого потребовались кровавые революции, а иногда и не одна. Теперь нам предлагают тот же самый меркантилизм в красивой обертке «интеллектуальной собственности». Боюсь, нам и без этого проблем хватает.
В общем, скачивая что-то из интернета, помните, что копирайт не является правом собственности. Вы не разрушаете своими действиями цивилизацию.
И еще.
В дискуссиях об авторских правах не мешает помнить о выводе американского специалиста в этой области Стефана Кинселлы. Он утверждает, что «право интеллектуальной собственности» не может быть как-то улучшено или модернизировано. Оно может быть только ликвидировано».
Автор: Владимир Золотoрев, КОНТРАКТЫ
