Андрей Дорошенко киборг из донецкого аэропорта: «Мы ползли восемь километров под обстрелом»
Андрей служит на контрактной службе четыре года, с весны 2014-го на Востоке Украины. Самое «горячее» время – служба в аэропорту. Наводчик танка признается, что сейчас вспоминает те дни как сон. Во время одного из обстрелов танк пришлось оставить и, чтобы остаться в живых, ползком пробираться к своей части. На вопрос, чего больше всего не хватало, он неожиданно ответил: "Салфеток. В первый месяц – это было единственное средство гигиены".
Какое было первое впечатление от Донецкого аэропорта?
- Все думают, что аэропорт – это две взлетных полосы, которые называют Дорогой жизни, два терминала, диспетчерская вышка и все. На самом деле территория огромная. Я когда первый раз туда приехал и увидел эти руины, не понимал, за что мы воюем. Командование не хотело отдавать взлетные полосы – держали до последнего».
Что было дальше?
- Грубо говоря, была мясорубка. Постоянно работала артиллерия, танки выезжали, крыли градами. Их не интересовали БТРы, стреляли только по нам. Не было свободной и спокойной минуты, чтобы можно было попить чай, например. «Доброе утро» начиналось с бомбежек градов. Проснулись и поехали. Приедешь, не приедешь…
Какую установку в такой ситуации Вы для себя ставили, чтобы поддерживать моральное равновесие?
- Чтобы вернуться и товарищи приехали живыми и все. А больше там никаких установок не могло быть. Думаешь только о том, чтобы выжить. Мы же друг друга постоянно прикрывали, знали, что можем рассчитывать на помощь. Прошло полгода, мне уже и не верится, что я там был.
Вы видели, кто против Вас воевал?
- Первое время – месяца полтора - было ощущение, что на той стороне невменяемые наркоманы и алкоголики. Были случаи, когда против танка выбегали люди с пистолетами, автоматами. С техники толком стрельнуть не могли. В конце сентября появились профессионалы, стало заметно по работе артиллерии, делали засады – меня подбили. Два раза. Один раз в терминале – танк подпалили, но мы выехали, а следующий танк там и остался. Мы ползли восемь километров из аэропорта под обстрелом. Повезло, что был вечер и они думали, что нас приедут забирать».
Вы были ранены?
Нет, контузия, а так нормально. С моей роты за время пребывания в аэропорту было 15 раненых, четыре убитых и один пропавший без вести. Трое - в первые сутки сгорели в танке, один - погиб во время минометного обстрела. Нас было 41 человек.
Как Вы переносите момент потери боевых товарищей?
Я не могу это словами передать. У меня все друзья военные и я знаю кого-то дальше, кого-то ближе, много погибло ребят.
В аэропорту Вы постоянно находились в танках?
- Нет, выходили, конечно, но мы постоянно были под обстрелом – минометы, грады крыли, снайперы стреляли. В любой момент могли вызвать на перевозку раненых, подвезти припасы. Бывало такое, что только приезжали, нас снова вызывали. Воду возили. В начале, стояли несколько дней в аэропорту, потом после того как три танка подбили, а в одном сгорели трое наших, нас перевели в Пески».
Куда вас отправили после аэропорта?
«После ротации попал в госпиталь, санаторий. Меня чисто случайно отправили в другую часть тоже в АТО, вообще, танкистов с таким боевым опытом сейчас не отпускают. Одно дело стрелять по мишеням, а другое - по живым людям».
А как это стрелять по живым людям?
«Когда там был, я не осознавал этого. Либо я его, либо он меня. Мы в большинстве и не видели, куда мы стреляем. Были столкновения и против пехоты. Наша задача была защитить себя и своих товарищей».
Как вы видите окончания военного конфликта в Украине?
«Ну как? Думаю, пару лет еще останутся блок-посты, техника, боевая готовность. Эта гибридная война может длиться очень долго. Россия воюет, а Путин говорит, что против нас пошли шахтеры. А где эти шахтеры взяли танки, грады и все остальное? Мы брали в плен много русских десантников и спецназовцев».
Вы Родину защищаете, а какая мотивация по ту сторону баррикад?
«За деньги. Там сначала местным сепаратистам нормальные деньги платили. В каждом селе процентов пятьдесят мужиков воевали. Поначалу им хорошие деньги платили, а потом садили на наркотики и все. Близкие рассказывали, что уходили нормальными, и деньги привозили, а потом приезжали наркоманами и без денег».
И сколько это будет продолжаться? Пока не умрут наркоманы и все наемники?
- Ну, кому-то же выгодна эта война. Донбасс сейчас, грубо говоря, стал полигоном для испытаний новых видов оружия – русские точка У, Буратино . Оружие сделали, проверили на полигоне, сейчас проверяют на людях. Смотрят, как оно себя показывает. По нам тоже стреляли из «Буратино». Война не выгодна только Украине, потому что она идет на нашей территории.
А какая цель у России сейчас, как Вы думаете?
Забрать Донецкую, Луганскую, Одесскую область, чтобы у них до Крыма был проход по суходонью, а не по морю.
Удастся им это сейчас сделать?
А сомневаюсь если честно. Если бы 21 год армию не грабили, ничего этого бы вообще не было. Мы сами и танки нормальные можем делать и артиллерию. Просто нет финансирования. Все же думали, что Россия – это наш друг, гарант, когда мы отказались от ядерного оружия».
Как война изменила людей? Смогли мы найти какое-то рациональное зерно, сделали выводы?
- Я думаю, что люди уже изменились. Заодно все стали. Если раньше был отдельно Восток и Запад – там бандеровцы, там хохлы, то сейчас мы осмыслили, что у нас единая Украина. Много волонтеров со всей Украины нам помогают, добровольцы с Западной Украины идут, рискуя жизнью, воевать за Донбасс.
О чем Вы сейчас мечтаете?
- Домой приехать. Я уже третье лето дома не был. Хочется на речку сходить, отдохнуть.
Редакция Общественного медиапортала "Бахмут.in.ua" благодарит волонтера организации "Бахмут Украинский" Ивана Альникова за помощь в организации встречи.
http://bahmut.in.ua/novosti/v-artemovske/388-andrej-doroshenko-kiborg-iz-donetskogo-aeroporta-my-polzli-vosem-kilometrov-pod-obstrelom
Андрей служит на контрактной службе четыре года, с весны 2014-го на Востоке Украины. Самое «горячее» время – служба в аэропорту. Наводчик танка признается, что сейчас вспоминает те дни как сон. Во время одного из обстрелов танк пришлось оставить и, чтобы остаться в живых, ползком пробираться к своей части. На вопрос, чего больше всего не хватало, он неожиданно ответил: "Салфеток. В первый месяц – это было единственное средство гигиены".
Какое было первое впечатление от Донецкого аэропорта?
- Все думают, что аэропорт – это две взлетных полосы, которые называют Дорогой жизни, два терминала, диспетчерская вышка и все. На самом деле территория огромная. Я когда первый раз туда приехал и увидел эти руины, не понимал, за что мы воюем. Командование не хотело отдавать взлетные полосы – держали до последнего».
Что было дальше?
- Грубо говоря, была мясорубка. Постоянно работала артиллерия, танки выезжали, крыли градами. Их не интересовали БТРы, стреляли только по нам. Не было свободной и спокойной минуты, чтобы можно было попить чай, например. «Доброе утро» начиналось с бомбежек градов. Проснулись и поехали. Приедешь, не приедешь…
Какую установку в такой ситуации Вы для себя ставили, чтобы поддерживать моральное равновесие?
- Чтобы вернуться и товарищи приехали живыми и все. А больше там никаких установок не могло быть. Думаешь только о том, чтобы выжить. Мы же друг друга постоянно прикрывали, знали, что можем рассчитывать на помощь. Прошло полгода, мне уже и не верится, что я там был.
Вы видели, кто против Вас воевал?
- Первое время – месяца полтора - было ощущение, что на той стороне невменяемые наркоманы и алкоголики. Были случаи, когда против танка выбегали люди с пистолетами, автоматами. С техники толком стрельнуть не могли. В конце сентября появились профессионалы, стало заметно по работе артиллерии, делали засады – меня подбили. Два раза. Один раз в терминале – танк подпалили, но мы выехали, а следующий танк там и остался. Мы ползли восемь километров из аэропорта под обстрелом. Повезло, что был вечер и они думали, что нас приедут забирать».
Вы были ранены?
Нет, контузия, а так нормально. С моей роты за время пребывания в аэропорту было 15 раненых, четыре убитых и один пропавший без вести. Трое - в первые сутки сгорели в танке, один - погиб во время минометного обстрела. Нас было 41 человек.
Как Вы переносите момент потери боевых товарищей?
Я не могу это словами передать. У меня все друзья военные и я знаю кого-то дальше, кого-то ближе, много погибло ребят.
В аэропорту Вы постоянно находились в танках?
- Нет, выходили, конечно, но мы постоянно были под обстрелом – минометы, грады крыли, снайперы стреляли. В любой момент могли вызвать на перевозку раненых, подвезти припасы. Бывало такое, что только приезжали, нас снова вызывали. Воду возили. В начале, стояли несколько дней в аэропорту, потом после того как три танка подбили, а в одном сгорели трое наших, нас перевели в Пески».
Куда вас отправили после аэропорта?
«После ротации попал в госпиталь, санаторий. Меня чисто случайно отправили в другую часть тоже в АТО, вообще, танкистов с таким боевым опытом сейчас не отпускают. Одно дело стрелять по мишеням, а другое - по живым людям».
А как это стрелять по живым людям?
«Когда там был, я не осознавал этого. Либо я его, либо он меня. Мы в большинстве и не видели, куда мы стреляем. Были столкновения и против пехоты. Наша задача была защитить себя и своих товарищей».
Как вы видите окончания военного конфликта в Украине?
«Ну как? Думаю, пару лет еще останутся блок-посты, техника, боевая готовность. Эта гибридная война может длиться очень долго. Россия воюет, а Путин говорит, что против нас пошли шахтеры. А где эти шахтеры взяли танки, грады и все остальное? Мы брали в плен много русских десантников и спецназовцев».
Вы Родину защищаете, а какая мотивация по ту сторону баррикад?
«За деньги. Там сначала местным сепаратистам нормальные деньги платили. В каждом селе процентов пятьдесят мужиков воевали. Поначалу им хорошие деньги платили, а потом садили на наркотики и все. Близкие рассказывали, что уходили нормальными, и деньги привозили, а потом приезжали наркоманами и без денег».
И сколько это будет продолжаться? Пока не умрут наркоманы и все наемники?
- Ну, кому-то же выгодна эта война. Донбасс сейчас, грубо говоря, стал полигоном для испытаний новых видов оружия – русские точка У, Буратино . Оружие сделали, проверили на полигоне, сейчас проверяют на людях. Смотрят, как оно себя показывает. По нам тоже стреляли из «Буратино». Война не выгодна только Украине, потому что она идет на нашей территории.
А какая цель у России сейчас, как Вы думаете?
Забрать Донецкую, Луганскую, Одесскую область, чтобы у них до Крыма был проход по суходонью, а не по морю.
Удастся им это сейчас сделать?
А сомневаюсь если честно. Если бы 21 год армию не грабили, ничего этого бы вообще не было. Мы сами и танки нормальные можем делать и артиллерию. Просто нет финансирования. Все же думали, что Россия – это наш друг, гарант, когда мы отказались от ядерного оружия».
Как война изменила людей? Смогли мы найти какое-то рациональное зерно, сделали выводы?
- Я думаю, что люди уже изменились. Заодно все стали. Если раньше был отдельно Восток и Запад – там бандеровцы, там хохлы, то сейчас мы осмыслили, что у нас единая Украина. Много волонтеров со всей Украины нам помогают, добровольцы с Западной Украины идут, рискуя жизнью, воевать за Донбасс.
О чем Вы сейчас мечтаете?
- Домой приехать. Я уже третье лето дома не был. Хочется на речку сходить, отдохнуть.
Редакция Общественного медиапортала "Бахмут.in.ua" благодарит волонтера организации "Бахмут Украинский" Ивана Альникова за помощь в организации встречи.
http://bahmut.in.ua/novosti/v-artemovske/388-andrej-doroshenko-kiborg-iz-donetskogo-aeroporta-my-polzli-vosem-kilometrov-pod-obstrelom
Записаний