ул. Петровского, п. Ясногорка
ул. Л.Украинки, п. Ясногорка
ул. Николаевская, п. Ясногорка
Командир батальона совсем не дал нам времени на раскачку и обустройство быта. Боевая учеба началась сразу же на следующее утро. И это несмотря на то, что всю ночь мы занимались обслуживанием техники после марша и почти не спали. Наша 4-я рота отрабатывала отражение танковой атаки прямо «с колес». По сигналу командира роты «Внимание! Танки!» колонна останавливалась, мы выкатывали орудия и занимали оборону. Потом оборудовали и маскировали позиции. Занятия проводились на холмах и высотах западнее Ясной Горки, местность там малоподходящая для этого – холмы изрезаны глубокими оврагами. Эти овраги местные крестьяне называет очень смешно - «балка». Но на этом, в общем то, весь смех и закончился – начался сезон летних дождей. И сезон борьбы с густой и липкой глинистой массой, которую наши острословы метко назвали «степной асфальт». Ох и выматывал нас этот «степной асфальт»... Часто наши грузовики просто вообще не могли двигаться – приходилось останавливаться, штыками и саперными лопатами отдирать эту глину, выковыривать ее из под крыльев автомобилей. Немного позже наши командиры убедились, что в такие моменты разумнее остановиться и подождать, пока дождь закончится. И действительно, уже через пол часа дорога была сухой и вполне проходимой. Ничего удивительного, летом 1943 года жара стояла неимоверная – от 35 до 40 градусов по Цельсию. Пот лился из под наших шлемов ручьями и мы мечтали только об одном – поскорее вернуться в поселок. Возвращались, как было у нас заведено, всегда с песнями.
Но были и светлые моменты в наших серых солдатских буднях. В редкие дни отдыха нас возили грузовыми автомобилями в Славянск. Там в кинотеатре крутили какие то скучные немецкие ленты и кинохронику. Но все изменилось, когда нам разрешили посещать театр варьете в Краматорской. О, что это были за представления! Вы только представьте себе – зал битком забит солдатами, гудит как улей и вдруг… гаснет свет. И сразу тишина… И в этой тишине, в свете софитов – изящная, с тонкой фигуркой, едва одетая фрейлейн начинает петь… Это непередаваемо, что я в тот момент чувствовал. Было такое ощущение, что все это – фронт, смерть, этот проклятый «степь-асфальт» - где то очень далеко… А я дома, отец смолит баркас, а мама готовит такую любимую мной запеканку из салаки… А что творилось, когда опускался занавес и зажигался свет – мы аплодировали так, что было удивительно как не падает кровля. И в течение нескольких дней, только это и было темой наших разговоров во время перекуров. После представления мы, как водится, направлялись в солдатскую пивную. Единственным недостатком которой было то, что она располагалась недалеко от военной комендатуры. Тут все дело в том, что дружное пение солдатских песен, после кружки-другой пива, частенько заканчивалось потасовками. Яблоком раздора, как правило, являлась устойчивая неприязнь немцев к румынским солдатам из находящийся неподалеку авиационной части. Драка заканчивалась появлением патруля и водворением особо буйных в комендатуру. Иногда мы просто шлялись по городу, потом пешком возвращались в свой поселок. Нужно сказать, что Краматорская поразила наше воображение – никто не ожидал здесь, в украинской степи, увидеть такой современный, почти европейский город. С многоэтажными красивыми домами, с театром, большими заводами.
Вот местное население нас откровенно боялось. Хотя командиры строго-настрого запретили нам отбирать что-либо у крестьян. Любые случаи мародерства обязательно расследовались и виновные наказывались очень строго. Вплоть до разжалования и по решению суда СС переводу в штрафные части. И дело было не в проявлении какого либо гуманизма, а в банальном поддержании воинской дисциплины. А кражи, мародерство считались ее грубейшим нарушением, вопиющим. От которого один шаг до полного разложения воинского подразделения.
А вот кто нас совсем не боялся, так это пожилые крестьянки. Дело в том, что батальонный интендант где-то разжился большим количеством щелока. И мы с большим успехом приноровились менять ее на продукты. Крестьянки торговались до последнего, не было случая, чтобы последнее слово оставалось не за ними. Очень часто, по вечерам, хозяйки домов, в которых мы жили, пели песни вместе с нами. Мы даже пытались их научить нашим, эстонским песням. И вообще, в этом поселке мы чувствовали себя спокойно и в безопасности – в окрестностях не было партизан. Во всяком случае, мы ничего об этом не слышали.
Вспомнил один случай, который, к сожалению, связан с нашим земляком, эстонцем. Гренадер 3-й роты, Александр Варвас украл курицу с крестьянского подворья. Даже не украл, а просто отнял. Хозяйка подворья не испугалась, а пришла в штаб и пожаловалась самому штурмбанфюреру. Командир батальона приказал провести опознание, мы около часа стояли на плацу, но крестьянка не опознала своего обидчика. Но через несколько дней вся правда вылезла наружу – мстительный Варвас (вообще, дерьмо человек, хоть и земляк) надел этой женщине ведро на голову и начал гонять ее по подворью. Расследование было коротким, наказание справедливым – передали в полевую жандармерию, предварительно сняв погоны и отпоров нарукавную ленту «Нарва». Что с ним далее было мне неизвестно, но в батальон он уже не вернулся. После войны камерады рассказывали, что встречали его позже в эстонской дивизии СС. Потом, в Польше, он убил какую то женщину, был направлен в штрафной батальон, где вскорости и погиб. Вообще, у этого Варваса было какое то темное криминальное прошлое. Он и в Эстонский легион СС вступил только для того, чтобы избежать наказания за какое-то совершенное преступление. К счастью, таких типов в батальоне было немного.
В конце мая нам довели приказ, что каждый солдат, который воевал на Восточном фронте с 1941 по 1942 год, может взять 20-дневный отпуск. Под этот приказ попадали и те, кто служил в эстонском полицейском батальоне и охранных полках. Таким образом, более 150 камерадов убыли на побывку в Эстонию. Еще около 80 эстонцев были переведены в другие подразделения дивизии «Викинг» - разведывательный батальон, зенитный дивизион, артиллерийский полк. Остальные остались в Ясной Горке и продолжили боевую учебу.
По состоянию на 1 июня 1943 года, добровольческий эстонский панцер-гренадерский батальон СС «Нарва» имел следующую структуру – в батальоне 3 гренадерские роты и одна рота тяжелого вооружения. Гренадерская рота (200-220 человек) состояла из 3 взводов, во взводе 3 отделения. Каждое отделение имело на вооружении 2 ручных пулемета. К тому же, в каждой роте был взвод тяжелого вооружения – 3 отделения тяжелых пулеметов и 1 отделение 80,2 мм. минометов.
Гренадерская рота имела следующую технику:
• 12 грузовиков для отделений + 2 грузовика для минометов
• 1 Volkswagen командира роты
• 1 вездеход KF2-15
• 1 грузовик для ремонтного оборудования
• от 2 до 3 мотоциклов с колясками для связных
• 1 полевая кухня
• 2 грузовика для продовольствия
• 2 грузовика для боеприпасов
• 1 грузовик для ротного имущества (одежда, обувь и т.д.)
• 1 грузовик с газогенераторным двигателем
4-я рота тяжелого вооружения:
• 3 76,2 мм трофейные противотанковые пушки
• 3 50,0 мм противотанковые пушки
• 6 пехотных орудий
• 8 тяжелых 80,2 мм минометов
• 2 зенитные пушки
При штабе батальона базировались взвод связи (телефонная, радиосвязь, посыльные), взвод разведки, саперный взвод и санитарный пункт.
По национальному признаку в батальоне была следующая картина:
Немцы - 15 офицеров, 56 унтер-офицеров, 126 рядовых;
Эстонцы - 7 офицеров, 68 унтер-офицеров, 701 рядовых;
В целом - 22 офицера, 124 унтер-офицера, 827 рядовых;
Итого - 973 списочного состава.
Командирские должности батальона были распределены следующим образом
1-я рота: командир роты гауптштурмфюрер СС Яан Раудсоо, командиры взводов унтерштурмфюрер СС Герберт Нугис и унтерштурмфюрер СС Вильгельм Гельзлайхтер;
2-я рота: командир роты оберштурмфюрер СС Герберт Бургдорф; командиры взводов унтерштурмфюрер СС Ганс Гетце, унтерштурмфюрер СС Хандо Руус, гауптшарфюрер СС Вальтер Груббе;
3-я рота: командир роты оберштурмфюрер СС Фриц фон Бекманн; командиры взводов унтерштурмфюрер СС Герберт Фиала и гауптшарфюрер СС Вальтер Блейдтайер;
4-я рота (тяжелого вооружения): командир роты оберштурмфюрер СС Карл Зильберлайтнер, командиры взводов унтерштурмфюрер СС Ральф Фискар (противотанковые орудия), унтерштурмфюрер СС Альфред Энсман (минометы), унтерштурмфюрер Эдуард Киршбаум ( пехотные пушки).
Штаб: унтерштурмфюрер СС Бернхард Лангхорст, финансист батальона унтерштурмфюрер СС Хютфельд, ведущий мастер вооружения батальона штурмшарфюрер СС Альфонс Kлюба, интендант батальона штурмшарфюрер СС Генрих Фолкертс, механик батальона оберштурмфюрер Мартин Лаутерн, мастер амуниции и обмундирования штурмшарфюрер СС Эвальд Войталла.
Командир батальона штурмбаннфюрер СС Георг Эберхардт, адьютант батальона унтерштурмфюрер СС Герберт Кольше.Продолжение следует...
