[JS]

Я сегодня в церкви старой
перед батюшкой стою
Взгляд ловлю его усталый,
как свеча в огне горю

Ведь пришёл сегодня к богу
Я покаяться в грехах
Хоть болит душа немного
Только мне не ведом страх

Отпусти мне батюшка грехи
Знаю у меня их очень много
Выслушай прошу и помоги
Ведь хочу покаяться пред богом

Не тая всю правду расскажу
Исповедь мою прошу послушай
На алтарь тебе я положу
Свою искалеченную душу
На алтарь тебе я положу
Свою искалеченную душу

В старой церкви пахнет воском
Я не в силах промолчать
Совершать грехи так просто,
Но не просто искупать

Только батюшка ответил
Кто сегодня без греха?
Кто сегодня чист и светин?
Кто душою не солгал?

Свой на теле старый крестик
Я не разу не снимал
От печали и болезни
Он не раз меня спасал

Ошибался – было дело
Я не раз сходил с пути
Жизнь такая надоела
Святый господи прости

Отпусти мне батюшка грехи
Знаю у меня их очень много
Выслушай прошу и помоги
Я хочу покаяться пред богом

Не тая всю правду расскажу
Исповедь мою прошу послушай
На алтарь тебе я положу
Свою искалеченную душу
На алтарь тебе я положу
Свою искалеченную душу

М.Круг

[Гудвин]

     Переживи всех.
     Переживи вновь,
     словно они -- снег,
     пляшущий снег снов.

     Переживи углы.
     Переживи углом.
     Перевяжи узлы
     между добром и злом.

     Но переживи миг.
     И переживи век.
     Переживи крик.
     Переживи смех.

     Переживи стих.

     Переживи всех.

Иосиф Бродский

[Гудвин]

Заиндевевшею рукой
рисую строки на окне.
Все, кто сегодня не со мной
живут и маются во мне.
И – прогревая муть стекла –
я вывожу ручьи имен.
Оттаивает тишина,
рассветы смотрятся в нее.
И отраженье – от окна
искрит, вновь зажигая день.
Строкой ложатся имена –
души немыслимая звень.
Прогретых строк – течет слеза,
в пределах рамы разливаясь
и размываясь. И сказать
уже мне нечего. Осталось
лишь строк потоки усмирить.
Стереть столпотворенье слов.
Разбить окно и дальше жить,
вбирая полной грудью - звон.

[AntZ]

Наша с ней основная задача- не застуканными быть на месте
Явки, пароли, чужие дачи, и дома надо быть в десять.
Она прячет улыбку и слёзы, она редко мне смотрит в глаза,
Мы спешим разными дорогами на один вокзал.

В тайниках ледяного сердца спрятан очень большой секрет,
Как одна короткая встреча затянулась на несколько лет.
Среди сотни общих знакомых и десятка фальшивых друзей
Она делает вид, что смеётся, я стараюсь не думать о ней.

Мы могли бы служить в разведке,
Мы могли бы играть в кино...
Мы, как птицы, садимся на разные ветки
И засыпаем в метро.

Это мы придумали Windows, это мы объявили дефолт,
Нам играют живые Битлз и нестареющий Эдриан Пол.
Наши матери в шлемах и латах бъются в кровь о железную страсть,
Наши дети ругаются матом, нас самих почти не осталось...

(с)Високосный год

[Глорий]

Вандерлей БАНДЕРЛОГИН. Как во народном во суду…
       
Как во народном во суду,
Там, за дубовыми дверями,
Судили бабушку одну,
Она стара была годами.
 
Судили бабушку за то,
Что молодого полюбила,
А как он стал ей изменять,
То костылем его убила!
 
Судья судил четыре дня,
Старушка стала вся седая.
Тут присмотрелся прокурор —
А это ж мать его родная!
 
От мамки в детстве убежал
И стал пацан карманным вором.
Он хулиганил-воровал,
А вырос — стал он прокурором…
 
Тут присмотрелся адвокат,
Узнал в старушке свою тетку!
Он сел с ней рядом и сказал,
Что тоже хочет за решетку!
 
Тут присмотрелся сам судья
И крикнул: «Зоинька, родная!»
Он подсудимую узнал:
Она жена его вторая!
 
Едва он только замолчал,
Все люди в зале закричали,
Что хоть они не помнят где,
Но тоже бабушку встречали!
Тут конвоиры подошли
И кандалы ей отцепили!
«Беги же, бабушка, беги,
Тебя же судьи отпустили!»
 
Пока читали приговор,
Все встали и пошли из зала,
А по булыжной мостовой
Седая бабушка бежала…
 
© 2002 Владимир Логинов

[JS]

   Грубым дается радость.
   Нежным дается печаль.
   Мне ничего не надо,
   Мне никого не жаль.
   
   Жаль мне себя немного,
   Жалко бездомных собак.
   Эта прямая дорога
   Меня привела в кабак.
   
   Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
   Иль я не сын страны?
   Каждый из нас закладывал
   За рюмку свои штаны.
   
   Мутно гляжу на окна.
   В сердце тоска и зной.
   Катится, в солнце измокнув,
   Улица передо мной.
   
   А на улице мальчик сопливый.
   Воздух поджарен и сух.
   Мальчик такой счастливый
   И ковыряет в носу.
   
   Ковыряй, ковыряй, мой милый,
   Суй туда палец весь,
   Только вот с эфтой силой
   В душу свою не лезь.
   
   Я уж готов.  Я робкий.
   Глянь на бутылок рать!
   Я собираю пробки -
   Душу мою затыкать.

                Есенин С.А.

[Гудвин]

повторяетесь, дорогой

[Quantanamera]

Пьян

 

Почувствовал капкан,

Поймав всей грудью стол.

Я сердце ощущаю на ощупь, как стакан.

И ты сегодня странно зол и пьян,

И я сегодня пьян

И странно зол.

Как скользок стул,

Что подо мной стоит.

Я пепел в сахар ласково стряхнул.

И ты молчишь - наверное, уснул.

И я уснул,

И пьяный город спит.

Прет ледокол

По речке, как в бреду.

И утвержден уже на лето протокол.

И ты наутро будешь пить рассол,

И буду пить рассол

Я поутру.


Алексей "Грюндик" Перминов

[AntZ]

Гудвин
Есенина Я выкладывал, Джо Сатриани не виноват +))))

[Аривидерчи]

Ах, какие удивительные ночи!
Только мама моя в грусти и тревоге:
- Что же ты гуляешь, мой сыночек,
одинокий,
одинокий? -
Из конца в конец апреля путь держу я.
Стали звезды и круглее и добрее...
- Мама, мама, это я дежурю,
я - дежурный
по апрелю!

- Мой сыночек, вспоминаю все, что было,
стали грустными глаза твои, сыночек...
Может быть, она тебя забыла,
знать не хочет?
Знать не хочет? -
Из конца в конец апреля путь держу я.
Стали звезды и круглее и добрее...
- Что ты, мама! Просто я дежурю,
я - дежурный
по апрелю...

[AntZ]

Сбираясь в путь, я запер на запор Все ценности в ларце своем укромном, Чтоб ими даже самый хитрый вор Не завладел обманом вероломным.
 
А вот тебя, о свет моих очей,
Моя утеха, а теперь — мученье,
Похитить без отмычек и ключей
Любой способен вор как развлеченье.
 
Тебя не запер, как в ларце, в груди, Хоть нет тебя там, знаю — ты
на месте, Отсюда, если хочешь, — уходи, Не хочешь — оставайся к вящей чести.
 
Ох украдут! Добыча столь богата,
Что даже верность стала воровата.

[evgeny]

 

Бал-маскарад


Сегодня в нашей комплексной бригаде
Прошел слушок о бале-маскараде, -
Раздали маски кроликов,
Слонов и алкоголиков,
Назначили все это - в зоосаде.

"Зачем идти при полном при параде -
Скажи мне, моя радость, Христа ради?"
Она мне: "Одевайся!" -
Мол, я тебя стесняюся,
Не то, мол, как всегда, пойдешь ты сзади.

"Я платье, - говорит, - взяла у Нади -
Я буду нынче как Марина Влади
И проведу, хоть тресну я,
Часы свои воскресные
Хоть с пьяной твоей мордой, но в наряде!"

...Зачем же я себя утюжил, гладил? -
Меня поймали тут же в зоосаде, -
Ведь массовик наш Колька
Дал мне маску алкоголика -
И на троих зазвали меня дяди.

Я снова очутился в зоосаде:
Глядь - две жены, - ну две Марины Влади! -
Одетые животными,
С двумя же бегемотами, -
Я тоже озверел - и стал в засаде.

Наутро дали премию в бригаде,
Сказав мне, что на бале-маскараде
Я будто бы не только
Сыграл им алкоголика,
А был у бегемотов я в ограде.

высоцкий в.с.

[evgeny]

Если б я был физически слабым -
 Я б морально устойчивым был, -
 Ни за что не ходил бы по бабам,
 Алкоголю б ни грамма не пил!

 Если б я был физически сильным -
 Я б тогда - даже думать боюсь! -
 Пил бы влагу потоком обильным,
 Но... по бабам - ни шагу, клянусь!

 Ну а если я средних масштабов -
 Что же делать мне, как же мне быть? -
 Не могу игнорировать бабов,
 Не могу и спиртного не пить!

 1960

[Гудвин]

Запоминаю каждый вздох
в плену незрячих оправданий.
запоминаю,
нет нам правил
и каждый в правде одинок.
мы встретились, когда сквозняк
вразрыв стенал
и шел стеною.
и с нами – жившими без правил
рыдало прожитое горе.

и с позолоченных ресниц -
рассветом - время опадало.
от единенья слов и лиц
как дрожь брала –
запоминаю.

целую – смертная печать –
ничто в сравненьи с чудом
сплетенья губ.
от а до ять
читаю книгу наших судеб.

и наизусть люблю тебя,
из уст в уста передавая
свои несчетные года
безумных радостей
без правил.

предчувствую – и ты уйдешь,
но душу с кровью отрывая
дарю тебе, святая дрожь,
сквозная рана пониманья.

[Гудвин]

Стены еще звучат
смехом моих друзей.
Но разлилась печаль, -
курим и пьем мы с ней.
Я говорю душой
вырванной – как печать
писем ночных. Со мной
только моя печаль.
Выпью ее глаза,
и до утра – опять.
Как я люблю тебя
я не смогу сказать.

Надо ли – звон минут
входит - иглою в кожу.
Рушатся стены. Бунт
звуков.
На смерть похоже.

На то, когда сердца стук
вдруг замолкает.
Солнце
застит.
Глаза подруг,
отзвук ночного счастья.

Руки еще поют
нежностью.
Губ безумье,
Безмолвие.
Только стук
и резонирует болью

Сладкою, как вода
святого источника.
Здравствуй
А может еще прощай –
мое одинокое
счастье!