В ферале 2005-го довелось поработать в государственном архиве Донецкой области. Занимался поиском сведений о Краматорске первой пол. 30-х гг. Среди прочих документов оказался один, буквально потрясший меня. Он относился к периоду Голодомора 1932-1933 гг. в Украине. За последние годы телевидение не раз "потчевало" нас фильмами и леденящими душу кадрами. Описание, изложенное в документе, чем-то напомнило фильмы-ужасы. Но потрясло, скорее, то, что ЭТО происходило в родном городе, в эпоху созидания, воспетую советскими историками. Происходило это в городе, которого, по имеющимся сведениям, Голодомор якобы не коснулся.
В тот год Украина, кажется, впервые на самом высоком уровне отмечала действительно великую Печаль нашего народа. Под рукой была книга земляка-историка Александра Ильича Заднепровского (он родом с соседней Сергеевки; к сожалению, его уже нет среди нас). Выбрал из нее факты о Голодоморе, а в конце процитировал упомянутый документ.
Молотова, Коссиора и Постышева сегодня не поднимешь, чтобы спросить: вы это умышленно или по недомыслию - в силу революционного желания угодить Хозяину? Наверное, истинную причину Голодомора уже не назовет никто. Но все же правда - этот документ. Правда - воспоминания моего отца, жившего в те годы на Днепропетровщине. Правда - воспоминания Любови Алексеевны Шило (дев. Шкурко), чья мать за взятку прорвалась с детьми сквозь живой кордон односельчан (им было велено возвращать желающих покинуть мрущее село!!!) на Сумщине, чтобы выбраться из родного села (с.Ворожба Лебединского района) и пешком прийти в Краматорск, где в это время ее отец строил НКМЗ...
Точно одно - эту правду нельзя оставить в забвении, грех сделать вид, что ее не было, и совсем уж было бы не-полюдски не поведать о ней молодым - ровесникам обретения Украиной независимости.
Хтось мені на форумі вже закидав щодо надмірного пафосу. Та який там пафос, коли мова йде про жінок, доведених голодом до звірячого стану... Мені відомі імена обох жінок, але згадати їх у тексті так і не зміг. Забуття щодо них позачасне.
Тож прошу вибачити, панове, що тексту забагато.
*************************************
В субботу, 26 ноября 2005 года, Украина торжественно и печально отмечала скорбную память национальной трагедии - Голодомора 1932-1933 гг., жертвами которого стали миллионы наших соотечественников.
Как и следовало ожидать, в обществе это событие вызвало неоднозначную реакцию. Кто-то откровенно возмутился в ответ на утверждение, что Голодомор следует воспринимать как спланированный геноцид. Иные в недоумении пожали плечами: к чему, дескать, ворошить за-бытое прошлое. К счастью, нашлись и такие, кто вспомнил семейные предания о том, как в го-лодовку начала 30-х у кого-то умер дед, а отец чудом выжил благодаря крапиве и лободе… Пишу «к частью», потому что радовал сам факт: еще не до конца очерствели наши души, и па-мять, слава Богу, в народе жива. Правильно было сказано в комментарии к одному из сюжетов на главную тему того незабываемого дня: «Звучит колокол памяти о жертвах голодомора. И если кто-то о них забудет, то колокол будет звонить уже по нем и по его внукам». Вспомним же и мы вслед за историками ключевые моменты исторической драмы, правда о которой замалчи-валась на протяжении многих лет.
РЕПРЕССИРОВАННОЕ СЕЛО
Не взирая на в целом хороший урожай 1932 года, сельское хозяйство советской Украины ока-залось неспособным обеспечить потребности промышленности и экспорта в зерне даже ценой снижения крестьянского потребления. С июня по октябрь 1932 года из колхозов и единоличных хозяйств удалось выдавить лишь 132 млн. пудов хлеба*. В результате, как и до создания кол-хозного строя, в стране разразился хлебозаготовительный кризис. В такой обстановке власть приняла решение конфисковать запасы зерна в хлеборобной полосе. Было создано три чрез-вычайные комиссии, которые осенью того же года выехали под руководством Кагановича – на Северный Кавказ, Постышева – в Поволжье, Молотова – на Украину. Они должны были «выка-чать» из села внутренние фонды – продовольственный, фуражный и семенной.
В Украине чрезвычайная комиссия во главе с Молотовым действовала с 30 октября 1932-го до последних дней 1933 года. Потом сюда прибыл с диктаторскими полномочиями секретарь ЦК ВКП(б) П.Постышев. Уже 20 ноября 1932 года вышло постановление Совнаркома УССР «О ме-рах для усиления хлебозаготовок». Согласно этому постановлению в колхозах, которые не вы-полняли планы, запрещалось использовать хлеб на какие-либо цели. Райисполкомы получили право весь имеющийся хлеб переводить на хлебозаготовку. Хозяйства, допустившие разворо-вывание хлеба и сорвавшие план заготовок, подлежали штрафу в виде дополнительного 15-месячного задания по мясозаготовкам за счет колхозного и личного скота колхозников. После этого постановления обычным явлением стали подворные обыски крестьян со специальными щупами, издевательства над колхозниками, конфискация зерна, полученного за трудодни, и др.
Следующим репрессивным документом явилось постановление СНК УССР и ЦК КП(б)У «О за-несении на черную доску» от 6 декабря 1932 года. На «черную доску» заносились села, кото-рые злостно саботировали хлебозаготовку. В такие селения немедленно прекращался ввоз то-варов, там запрещалась кооперативная и государственная торговля, приостанавливалось вся-кое кредитование. Колхозы, кооперативный и государственный аппараты этих сел подверга-лись проверке на предмет выявления «контрреволюционных элементов, организаторов срыва хлебозаготовок».
Жестокие методы конфискации хлеба применялись в отношении единоличников. Еще 11 нояб-ря 1932 года СНК УССР принял постановление «Об организации хлебозаготовок в единолич-ном секторе». К единоличникам, которые не выполняли планы заготовок, разрешалось приме-нить штраф в размере рыночной стоимости несданного хлеба. Единоличники могли лишиться земельных наделов, приусадебных участков земли. Все их имущество могли продать, а их арестовать и выселить за пределы области.
К перечисленным шагам со стороны власти необходимо добавить различные меры юридиче-ского характера. В совокупности с изъятием хлеба они вели к усилению возникшего голода. Указ от 7 августа 1932 года о защите социалистической собственности запрещал людям под угрозой сурового наказания брать на складах или под открытым небом на железнодорожных станциях продовольствие. На основании указа от 4 декабря 1932 года была создана система внутренних паспортов. Они запрещали крестьянам, которые были подвержены голоду и не имели паспортов, покидать Украину. Более того, 17 марта и 13 сентября 1933 года последова-ли еще более жесткие указы, запрещавшие крестьянам оставлять колхозы в поисках другой работы, если у них не было контракта, согласованного с колхозным руководством.
ЦЕНОЙ ГОЛОДА БЫЛ ВЫПОЛНЕН ПЛАН ПО ХЛЕБОЗАГОТОВКАМ
Меры, принятые властью с целью выполнения хлебозаготовок на Украине, оказались «эффек-тивными». Об этом свидетельствуют убедительные цифры. Так, в 1929 году валовый сбор зер-новых в Украине составил 13 млн. тонн. При этом объем хлебозаготовок достиг 5 млн. тонн или 38,5%. В 1932 году урожай зерновых на украинских полях был собран несколько меньший – 12,8 млн. тонн. Однако в результате насильственного изъятия хлебозаготовка в республике была выполнена на 7 млн. тонн, что составило 54,6% валового сбора. Одной из причин, кото-рая, в конечном итоге, также усугубила последовавший голод, была массовая коллективиза-ция. По утверждению специалистов, она привела к расстройству структуры сельского хозяйст-ва и повлекла за собой значительное сокращение сельскохозяйственного производства. За весну 1928 – весну 1930 гг. количество крупного рогатого скота в Украине сократилось на 23,5%, свиней – на 54,5%, овец – на 40%, птицы – на 41%.
На Украине разразился невиданный по масштабам голод. В ходе хлебозаготовок с урожая 1932 года голод стал массовым. Катастрофических размеров он набрал зимой, весной и летом 1933 года. Примечательно, что в это время с нашей республики продовольствие вывозилось для продажи за пределами Советского Союза. В 1932 году из СССР, в том числе с Украины, было вывезено 107,9 млн. пудов хлеба, а в 1933 году – 105,3 млн. пудов. Из расчета 13 пудов на человека этого хлеба в 1932 году хватило бы для пропитания 8,3 млн. глодающих, а в 1933 году – для 8,1 млн. человек. Таким образом, приостановка экспорта хлеба за границу на два года позволила бы советскому правительству сохранить жизнь миллионам украинцев.
В это время Донбасс набирал темпы небывалого промышленного роста. Здесь для огромной страны добывали уголь, плавили чугун и сталь. Нашу область в Москве по-прежнему воспри-нимали как «всесоюзную кочегарку», где закладывалась экономическая мощь великой страны, вознамерившейся построить социализм. Не смотря на голод, здесь крупные города, заводские и шахтерские поселки регулярно поступало продовольствие. Конечно, продуктами питания, в первую очередь, снабжались те, кто работал. Но счастье работать выпадало не всем, и у бирж труда стояли огромные очереди. По состоянию на 9 марта 1933 года в Донецкой области было официально зарегистрировано 1008 голодающих семей. Для сравнения: в течение марта-апреля 33-го года количество голодающих в Киевской области достигло 493,6 тыс. чел. Исто-рики утверждают, что количество людей, погибших от голодомора на Украине, составило не-сколько миллионов.
ЗВЕРИНЫЙ ОСКАЛ ГОЛОДОМОРА
В условиях повсеместного голода человеческая жизнь была обесценена. Он способствовал падению морали в обществе, и как следствие - росту преступности на этой почве. Была отме-чена волна проституции. Жертвами насилия нередко становились дети.
Угрюмая дама с косой немало потрудилась в Харьковской области. Она забредала и в преде-лы соседнего с Краматорском Славянского района. Цифры и факты о проявлении и последст-виях голода 1932-1933 гг. на территории нашего города историками изучены недостаточно. Эту работу, вероятно, еще предстоит сделать. Однако уже сегодня мы можем с твердой уверенно-стью заявлять, что голодомор достиг таки наших мест. И однажды его звериный оскал высту-дил кровь в жилах нескольких свидетелей и очевидцев – наших земляков.
В начале 30-х гг. в Криминальном кодексе не существовало статьи о людоедстве. Дела такого рода были в компетенции органов государственной безопасности – ГПУ. Людоедов расстрели-вали. Но не всех. По данным архивов, в конце 30-х на Беломорканале трудились 325 людоедов с Украины – 75 мужчин и 250 женщин. Случаи трупоедства также регистрировало ГПУ. Соглас-но донесениям начальника Харьковского областного отдела ГПУ, на 1 марта 1933 года в об-ласти было зафиксировано 9 случаев пожирания трупов, на 1 апреля – 58, на 1 мая – 134, на 1 июня – 221 случай. Нечто ужасное могло случиться и в Краматорске летом 1933 года.
В 20-х числах июня 1933 года секретарь Краматорского городского партийного комитета Ве-ниамин Наумович Ялов направил в адрес секретаря Донецкого обкома КП(б)У тов.Саркисова докладную записку страшного содержания. Вероятно, у секретаря-машинистки, печатавшей этот срочный и секретный документ, дрожали руки, когда она выстукивала на клавишах ста-ренького «Ундервуда» следующий текст:
«В ночь под 20 июня с.г. на Краммашстрое, площадка материального склада, в кирпичах най-ден обходным милиционером порезанный на куски ребенок, а именно: голова ребенка разруб-лена на 5 частей, туловище на 6 частей, руки на 3 части, сердце, легкие отдельно и т.д. Все куски ребенка обмытые, без признаков крови.
Предварительным следствием установлено, что ребенок в возрасте от 4-5 мес. Куски ребенка были завернуты в чистое селянское полотно.
В поступке изрубленности заподозреваются граж. В., Романовского с/сов, Дзержинского рай-она, которая до 1/VI-с/г работала при вагонном депо ст.Славянск, и гражд.Ф., без постоянного места жительства. Гражданка Ф. при допросе прокуратуры заявила, что 19/VI-с/г в 5 час. вече-ра неизвестная гражданка предложила ей взять мясо зарезанного ребенка и поджарить для еды. Гражданку, которая ей предлагала, она хорошо знает в лицо.
Прокуратурою срочно ведется по данному делу следствие с тем, чтобы на протяжении 2-х дней закончить. В. и Ф. находятся под следствием».
Данный документ в комментариях не нуждается. В Краматорске десятки тысяч рук воздвигали будущий флагман отечественного машиностроения, а рядом… Такой неоднозначной была наша история.
… В субботу, 26 ноября, в память о тех, кто стал жертвой Голодомора 1932-1933 гг., в Украине гудели колокола памяти и горели миллионы свечей.
* Здесь и далее автор использовал материалы книги А.Заднепровского «Голод в історії Украї-ни: короткий нарис (X-XX ст.)» и документы областного архива Донецкой области.
