[wrestler]

Иван Человеков был простой человек
        И просто смотрел на свет.
        И "да" его было настоящее "да",
        А "нет" - настоящее "нет".
        И он знал, что будет завтра с восьми до пяти
        И что будет после пяти.
        И если на пути становилась гора
        Он не пытался ее обойти.
        Иван Человеков возвращался домой
        И на площадке, где мусоропровод,
        Он увидел, как из люка таращилась смерть,
        И он понял - завтра умрет.
        Он взял свой блокнот и написал ей прийти
        Завтра ровно в двенадцать часов.
        Он терпеть не мог несделанных дел
        И попусту сказанных слов.
            Я знаю эту женщину,
            Одни ее зовут - свобода.
            Другим - она просто судьба.
            И если для первых она раба,
            Вторым - она святая судья.
            Я знаю эту женщину,
            Я знаю эту женщину.
        Иван Человеков гладко выбрил лицо,
        Одел лучший галстук и ждет
        Спокойный и светлый. И струсила смерть
        И забыла, где он живет.
        Он долго ждал, но потом он устал
        Попусту ждать и ушел.
        И встречая смерть не здоровался с ней,
        Как со всеми, кто его проколол.
            Я знаю эту женщину,
            Одни ее зовут - свобода.
            Другим - она просто судьба.
            И если для первых она раба,
            Вторым - она святая судья.
            Я знаю эту женщину,
            Я знаю эту женщину.
        И первые пытаются взять ее в плен
        И заставить стирать носки,
        Но вторые знают, что плен - это тлен
        И живут без особой тоски.
________________________ _________________
сам стихов не пишу - таланта нет

[Эл]

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому ещё ты нужен,
Кому теперь в друзья ты попадёшь?
Воротишься, купи себе на ужин

Какого-нибудь сладкого вина,
Смотри в окно и думай понемногу:
Во всём твоя, одна твоя вина,
И хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
Как хорошо, что ты никем не связан,
Как хорошо, что до смерти любить
Тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
Ничья рука тебя не провожала,
Как хорошо на свете одному
Идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
Поймать себя в словах неоткровенных
И вдруг понять, как медленно душа
Заботится о новых переменах.

[Александра]

Снегопад, снегопад убивает последнюю веру
В то, что кончится ночь и наступит слепящий апрель.
Снегопад, снегопад... Он тосклив и печален без меры,
Белый он, но вокруг всё по-прежнему мертвенно-серо,
Как наутро чужая, случайная чья-то постель

[Эл]

Преследует сон, как явь:
     иду по чужим следам,
     а мне бы не вброд, а вплавь!
     А мне по чужим - беда!

     А мне бы уйти с тропы,
     истоптанной сотней ног,
     но сон, как ночной упырь
     кружит над кольцом дорог...

     Преследует явь, как сон:
     дорогу ищу впотьмах,
     кладу на поклон - поклон,
     без следа сходя с ума

     Где правда: в ночном бреду?
     Во сне или наяву?
     Дорога и там, и тут,
     а как идти - не пойму...





     А в вашей коллекции нет ни открыток, ни бабочек,
     вас не манит терпкий дух затерявшихся лавочек.
     Пыльные книги, монеты и марки старинные
     не заставляют листать вас каталоги длинные...
     Ваша стихия - простая замочная скважина,
     щель в занавесках,
     чужая изнанка неглаженная...
     Грустно не то, что изнанка смакуется гнусно,
     грустно, что вам самому не становится грустно...

[wrestler]

Будинки, холупи, розкiшнi оселi,
вiтають до хати - але в душах селi,
я вдячен, шановнi, мене вже нема,
де сад був квiтучий - пануe зима...

[Эл]

Одиночество

Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, -

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и - кстати - самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да. Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

[wrestler]

Просто так

Зачем молиться истинам,
когда их просто нет?
Зачем гореть неистово -
терпимей тусклый свет

Хотя “дано”,“найти”
по жизни чуть известно
но вот “лежать”, “ползти”
как будто бы не лестно

[AntZ]

А ты хохочешь, ты всё хохочешь...
Кто-то снял тебя в полный рост.
Хороводишься, с кем захочешь,
За семь тысяч отсюда верст.

А у меня - все снег да вьюга,
И мороз берет в тиски,
Но мне жарче, чем тебе на юге,
От лютой ревности и от тоски.

Весь простуженный, обмороженный
под бушлатом я пронесу -
Тело нежное - фото южное,
Полуголую твою красу.

[Эл]

Внезапно,  как  сбегает  молоко,
сбежал  покой,  откинув  одеяло,
и  туфельки  помчались  так  легко,
что  платье  за  ногой  не  успевало,
и  не  гадалось: "Быть  или  не  быть?"  -
спина  несла  ликующее  тело!..
Что  надо  помнить?  -  К  черту!  Все  забыть!
Сказали,  в  полночь  -  ей  какое  дело?!.
Когда  кружатся,   радужно  блажа,
слова  неуличенные  в  обмане,
когда  последний  вечер  куража
на  острие.  На  лезвии.  На  грани.

[Александра]

ВЕСНА - КАК ПЕРЕЕЗД НА НОВУЮ КВАРТИРУ,
ДОРОЖНЫХ НЕУДОБСТВ ВЕСЕЛЫЕ ЧАСЫ,
И ВЕСЬ ЕЕ БАГАЖ, НАСКВОЗЬ ОТКРЫТЫЙ МИРУ,
ТИПИЧЕН ДЛЯ РОССИИ СРЕДНЕЙ ПОЛОСЫ.

И СИЗЫЙ ГРУЗОВИК ВЕЗЕТ ЕЕ ПОЖИТКИ,
И СИЗЫЙ ГОРИЗОНТ ЗИЯЕТ ГОЛУБЫМ,
И ХОЧЕТСЯ ЛЮБВИ С ПРЕДЧУВСТВИЕМ ОШИБКИ,
И ВЕРИТСЯ, ЧТО МЫ ОШИБКУ СОВЕРШИМ...

[Эл]

В городе моём улицы пусты,
Дождь случайный льется с крыш.
Плачут за окном поздние цветы,
Я молчу и ты молчишь.

В городе моем свет дрожит дневной
Как душа моя точь-в-точь.
Были мы вдвоем, а теперь со мной
Одиночество и ночь.

Как же это все мне преодолеть,
Расставанье - маленькая смерть.
Расставанье - долгий путь к началу,
Но смогу я этот путь пройти когда-нибудь.

      Где же ты, дай ответ,
      Отзовись, мой друг,
      Ау, ау, ау, ау, ау...
      Но в ответ слышу я
      Только сердца стук...

В городе моем в царстве суеты
Кто-то мне звонит другой.
Но забудусь сном и со мною ты,
Самый долгожданный мой.

Если ты придешь - распахну я дверь,
Солнце в дом войдет любя.
Не придешь - так что ж, ты уж мне поверь,
Я забуду про тебя.

[AntZ]

Я видел лишь белое платье
Да чей-то привздернутый нос.
Потом, когда стало легче,
Когда прекратилась трясь,
На пятые сутки под вечер
Простуда моя улеглась.
Я встал.
И лишь только пола
Коснулся дрожащей ногой,
Услышал я голос веселый:
"А!
Здравствуйте, мой дорогой!
Давненько я вас не видала.
Теперь из ребяческих лет
Я важная дама стала,
А вы - знаменитый поэт.
. . . . . . . . . . . . . . . .

Ну, сядем.
Прошла лихорадка?
Какой вы теперь не такой!
Я даже вздохнула украдкой,
Коснувшись до вас рукой.
Да...
Не вернуть, что было.
Все годы бегут в водоем.
Когда-то я очень любила
Сидеть у калитки вдвоем.
Мы вместе мечтали о славе...
И вы угодили в прицел,
Меня же про это заставил
Забыть молодой офицер..."

            *

Я слушал ее и невольно
Оглядывал стройный лик.
Хотелось сказать:
"Довольно!
Найдемте другой язык!"

Но почему-то, не знаю,
Смущенно сказал невпопад:
"Да...  Да...
Я сейчас вспоминаю...
Садитесь.
Я очень рад.
Я вам прочитаю немного
Стихи
Про кабацкую Русь...
Отделано четко и строго.
По чувству - цыганская грусть".
"Сергей!
Вы такой нехороший.
Мне жалко,
Обидно мне,
Что пьяные ваши дебоши
Известны по всей стране.
Скажите:
Что с вами случилось?"
"Не знаю".
"Кому же знать?"
"Наверно, в осеннюю сырость
Меня родила моя мать".
"Шутник вы..."
"Вы тоже, Анна".
"Кого-нибудь любите?"
"Нет".
"Тогда еще более странно
Губить себя с этих лет:
Пред вами такая дорога..."
Сгущалась, туманилась даль...
Не знаю, зачем я трогал
Перчатки ее и шаль.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Луна хохотала, как клоун.
И в сердце хоть прежнего нет,
По-странному был я полон
Наплывом шестнадцати лет.
Расстались мы с ней на рассвете
С загадкой движений и глаз...

Есть что-то прекрасное в лете,
А с летом прекрасное в нас.

[AntZ]

Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились —
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,—

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

[Эл]

Это Вовка, вот чудак!
     Он сидит угрюмый,
     Сам себе твердит он так:
     "Думай, Вовка, думай!"

     Заберется на чердак
     Или мчится, вот чудак,
     В дальний угол сада;
     Сам себе твердит он так:
     "Думать, думать надо!"

     Он считает, что от дум
     У него мужает ум.

     А Маруся, ей пять лет,
     Просит Вовку дать совет
     И сказать: во сколько дней
     Ум становится умней?

[AntZ]

Весна на радость не похожа,
И не от солнца желт песок.
Твоя обветренная кожа
Лучила гречневый пушок.

У голубого водопоя
На шишкоперой лебеде
Мы поклялись, что будем двое
И не расстанемся нигде.

Кадила темь, и вечер тощий
Свивался в огненной резьбе,
Я проводил тебя до рощи,
К твоей родительской избе.

И долго-долго в дреме зыбкой
Я оторвать не мог лица,
Когда ты с ласковой улыбкой
Махала шапкою с крыльца.