У ПАМЯТИ НА ВИДУ
В многоэтажных домах Соцгорода или микрорайона «Лазурного» людей отделяет всего лишь тонкая, хотя и прочная бетонная стена. Жизнь в этих домах протекает, как говорит-ся, не на виду, а на слуху. В семье сорятся или радуются, любят или обустраиваются – житейскую суету слышат едва ли не все соседи вокруг. Слышать-то слышат, а встретятся в лифте – стоят рядом молча: кто его знает – свой или чужой. Живут и не знают один дру-гого годами.
На моей улице Мичурина во все времена жизнь соседей протекала на виду.
В 30-е гг. на этой улице домов было в два раза меньше. На четной стороне, в основном, жили петровчане. Дома здесь стояли разные – деревянные, обмазанные глиной, кирпич-ные. Один из них мне хорошо памятен. Крытый соломой, он верой и правдой служил бед-ной семье до начала 60-х. Его хозяин сапожничал. Рабочее место сапожника находилось неподалеку от его хаты – у штакетника, окружавшего здание кулинарии, где заканчивает-ся улица Врачебная. Бывало, еще ни свет, ни зоря, а окрестности уже оглашает стук его молотка. После войны в сотне шагов от этого места устроили рынок. Здесь всегда шла бойкая торговля. Очевидцы утверждали, что в голодные 40-е на этом рынке можно было купить все, что угодно. Недавние солдаты, одержавшие победу в войне с Германией, что-бы не умереть с голоду, выносили и продавали здесь трофеи, среди которых попадались даже картины и старинные немецкие гравюры. Мне доводилось видеть такие у одного краматорского художника-любителя. Он говорил, что приобрел их тогда на Ново-Светском рынке буквально за бесценок.
Все дома на нечетной стороне улицы были, словно из одного яйца. В 1933 году их строи-ли, главным образом, для заводчан по единому проекту. Хорошие дома – каменные, про-сторные, с высокими окнами. После землянок да бараков первостроителям Краммашст-роя они казались дворцами! Уцелев в годы войны, эти дома по сей день служат верой и правдой наследникам. С одним из них – домом №37 согласно старой нумерации - связана потрясающая история. Дом крайний – на нем заканчивалась улица. Место, на котором он находился, возвышалось над рекой и широким лугом. В ходе строительства под будущим домом начали выемку земли для подвала. Вот тут и произошло неожиданное: копачи на-ткнулись на древнее погребение. В давние времена, очевидно, здесь был погребен воин. Его предали земле по-восточному обряду – в сидячем положении. Рядом лежала сабля – оружие павшего кочевника. Хозяин дома был образованным человеком. Понимая, что ме-сто захоронения должны изучить археологи, он обратился в органы власти с просьбой направить на улицу Мичурина соответствующую комиссию. Время не ждало, стройку надо было продолжать, и останки воина извлекли на свет Божий. Приезд комиссии отклады-вался. Пока дело дошло до историков – останки рассыпались в порох. На том дело и за-кончилось. Хозяин оказался человеком суеверным. Ему казалось, что отныне жизни не будет: по ночам его начнет преследовать привидение воина-кочевника. Не сумев преодо-леть страх, в 1936 году он продал недостроенный дом, и больше на Мичурина его никогда не видели. По словам жившей здесь старушки (между прочим, дворянки), от него только и осталось что имя – Мишенька.
Среди первых поселенцев улицы народ оказался самый разный. По своему социальному положению мужчины, главным образом, были рабочими, служащими. Женщины – сплошь и рядом домохозяйки. Интеллигентов – раз, два и обчелся. По неточным данным, по-следних было не более восьми - девяти, да и те, в основном, - представители техниче-ской интеллигенции в первом поколении. Мой дед Степан Бутко трудился начальником смены в электроцехе на металлургическом заводе. Антон Клименко – на рубеже 20-30-х гг. строил НКМЗ, позднее работал главным механиком СКМЗ. Среди мичуринцев особен-но выделялись трое: Иван Шинкаренко, Никита Судариков и Максим Дмитриев. О первом никто из соседей ничего вспомнить не смог, а потомков у него не осталось. Второй был специалистом высшей пробы, побывал в загранкомандировке, трудился заместителем директора на Старокраматорском машиностроительном заводе. В семье Судариковых десятилетиями хранилась техническая книга, автором которой являлся Никита Романо-вич. Дмитриев занимал видный пост начальника управления капитального строительства на НКМЗ. Обитатели улицы воспринимали их как местную элиту. Заводское начальство такого ранга было наделено тогда особыми привилегиями. К домам этих руководителей ежедневно подкатывали заводские фаэтоны, на которых они отправлялись на службу. В те годы специалистов с высшим образованием насчитывалось очень мало, и ценились они на вес золота. Поэтому и отношение, и уважение к инженеру были соответствующи-ми. Максим Михайлович Дмитриев, например, тоже принадлежал к замечательной плеяде строителей флагмана отечественного машиностроения - Краммашстроя. Его сын – Вик-тор Максимович Дмитриев – рассказывал, что у них дома была памятная фотография, запечатлевшая торжества по случаю официального пуска НКМЗ им.Сталина в сентябре 1934 года: Максим Дмитриев удостоился чести находиться на праздничной трибуне ря-дом с наркомом тяжелого машиностроения Серго Орджоникидзе.
Улицу, словно судьбу – на «до» и «после», делит на две части переулок Слесарный. Ин-тересный факт. Когда первые жители заселили улицу, хозяева одного из домов (второго ниже переулка - по четной стороне) сдали его в аренду государству – в нем был открыт и некоторое время работал продовольственный магазин. Примечательно, что владельцем этого дома был Михаил Максимович Шмаков, который в 1896-1905 гг. заведовал эконо-мией директора завода Краматорского металлургического Общества.
Сегодня коренных жителей улицы Мичурина можно пересчитать по пальцам. Представи-тели первого поколения уже давно пребывают в ином мире. Живые до сих пор вспомина-ют семью учителей средней школы №17 – Надежду Никифоровну и Сергея Павловича Решетняков, бухгалтера горпищеторга, депутата городского совета Галину Власовну Па-щенко. Здесь жили народный контролер и работник профсоюза, продавец и заготовитель скота, кладовщик и столяр. Все – граждане страны Советов, строившие социализм. В свою очередь, государство стремилось обеспечить всем им цивилизованную жизнь. По вечерам в домах мичуринцев загорались электрические лампочки. В предвоенные годы здесь практически каждая семья имела удостоверение на пользование абонентской уста-новкой Краматорского проволочного вещательного узла Народного Комиссариата Связи – тогда привычным элементом интерьеров повсеместно стали черные «тарелки» репродук-торов (в нашем доме такой исправно служил до середины 60-х гг.). Детвора училась в школах. На 30-е гг. в Краматорске пришелся «бум» школьного строительства. Не обошел он стороной и поселок Новый Свет: в 1936 году на соседней «пятой» улице (ныне - Инду-стриальной) построили школу №14, на улице КИМа в 1938-м - школу №17. Молодежь ув-лекалась спортом, музыкой. В верхней части улицы (до пер.Слесарного) были настоящие мастера игры на гармошке. В нижней отдавали предпочтение мандолине и гитаре: здеш-ние парни покоряли своей игрой сердца благодарных слушателей, составив струнный квинтет. В памяти старожилов мичуринские вечера музыки остались до сих пор!
Местом летнего досуга всех поколений юных «мичуринцев» был, несомненно, соседний луг. До войны его во многих местах покрывал камыш, а вода в маленькой речке Белянке отличалась первозданной чистотой. В ней водилась всякая рыба, и, по рассказам старо-жилов, были в изобилии угри. В какой-то год на лугу живописно расположился настоящий цыганский кочевой табор. Он стоял здесь долго, поэтому обитателям улицы Мичурина надолго запомнились и кибитки, и шатры, и ночные костры. Днем цыганки в пестрых на-рядах разбредались по поселку. Отовсюду то и дело слышалось: «Дай-ка я тебе, краса-вица, поворожу!». Со стороны луга доносились удары молота – кузнец ковал обручи для бочек. А по вечерам мичуринская детвора, сидя на пригорке в конце улицы, слушала звон гитар и заунывные песни этих вечных странников. Когда в костре вдруг вспыхивал и раз-горался огонь, издали отчетливо были видны задумчивые лица сидевших стариков и сто-явших вокруг них молодых цыган. Вольная-воля была им дороже всего на свете!
Во время дождей или в период таяния снегов со стороны возвышенности, на которой се-годня пролегает улица Врачебная, вниз устремлялся поток воды, доставляя первым жи-телям ул.Мичурина много неудобств. Проблему решили всем миром. В один из дней хо-зяева, вооружившись лопатами, вышли на улицу и вырыли сточную канаву, по которой дождевая или талая вода вот уже 70 лет стекает в реку Вторая Беленькая, никому не причиняя вреда. Дух коллективизма - характерная примета тех лет, а сегодня – довольно редкое явление. Нынче в обществе торжествует известный принцип – моя хата с краю. К чему это привело, всем известно – примеры на каждом шагу. Впрочем, развращение соз-нания начиналось не вчера. Люди - не слепые. Глядя, как у партийной верхушки и адми-нистрации на местах слова все чаще расходились с делом, даже истинные члены партии опускали руки и приходили к разрушительному выводу: «Раз им можно, то и нам полага-ется!» Хотя отдельные жители нашей улицы в этом смысле иногда составляют все еще приятное исключение. Когда зимой 2006 года выпал обильный снег, и возникла необхо-димость обеспечить проезд для «скорых», мусоровозов и такси, некоторые соседи друж-но вышли на расчистку. Следует подчеркнуть, правда, что, в основном, вышли дети или внуки старожилов. Жив, оказывается, дух первопоселенцев улицы! А вот так называемые «варяги» - новопоселенцы - духу коллективизма чужды. Пришельцам неведомы тради-ции, им безразличны многолетние устои. Они олицетворяют собой безразличие - нега-тивную примету нынешнего времени.
30-е гг. в истории СССР известны как эпоха созидания, трагедий и тайн. Трагедий, потому что те годы были отмечены небывалыми репрессиями. Государство подвергло страшно-му испытанию своих ни в чем не повинных граждан. Репрессивный молох потребовал страшную дань и от обитателей нашей улицы. Его жернова поглотили тогда инженера-конструктора НКМЗ Семена Григорьевича Крука.
Семен Крук родился в Белоруссии в 1904 году. До революции его родители переехали на постоянное место жительства в Юзовку. Здесь, в Донбассе, было главное – возможность найти хорошо оплачиваемую работу. Семен приобщился к труду с раннего возраста. Из-вестно, что начинал смазчиком железнодорожных вагонов в Макеевке. Потом была учеба на рабфаке. Решив, что полученного образования ему недостаточно, он поступил на дневное отделение одного из Харьковских институтов. В 1936 году, после окончания вуза, его направили на работу на Новокраматорский машиностроительный завод им.Сталина. К этому времени у него уже была семья – жена и двое детей (мальчик и девочка). В том же году завод помог ему оформить кредит, и Семен Крук получил возможность купить дом на ул.Мичурина. Их счастье оказалось недолгим. Осенью 1937 года к Семену Григорьевичу нагрянули сотрудники НКВД. Обыск завершился арестом. А дальше – зловещая неиз-вестность. На неоднократные обращения Веры Никитичны по поводу мужа следовал один ответ: «Выходите замуж – не ждите его! Он сослан в дальние края». Потом и ее аресто-вали: как жену «врага народа». Детей отправили в Славянский детдом. Клеймо – семья «врага народа» - незримо стояло на них многие годы. 11 мая 1960 года Военный трибу-нал Киевского военного округа направил в дом на ул.Мичурина справку, в которой сооб-щалось: дело бывшего инженера-конструктора НКМЗ С.Г.Крука пересмотрено и прекра-щено; постановление от 2 ноября 1937 года в отношении него отменено, и он реабилити-рован посмертно. Ранее на запрос Веры Никитичны был прислан документ, который сви-детельствовал, что ее муж умер от воспаления легких. Оказалось, что это была ложь. Ко-гда СССР прекратил свое существование, и был открыт доступ к архивным документам, дочь репрессированного Надежда Семеновна Пащевская узнала горькую правду. Ее отец был обвинен в связи с польской шпионской организацией и вскоре расстрелян. Обвине-ние являлось безосновательным, существование указанной организации было вымыс-лом. Не имея вины, 33-х летний инженер-новокраматорец пал жертвой сталинского ре-жима. И власть это признала.
В этой трагической полузабытой истории было еще два «героя». Обыск и арест Семена Крука энкаведисты произвели в присутствии двух понятых. Это были двое мужчин–соседей. До конца своих дней они жили на Мичурина. Судьбе было угодно распорядиться так, что оба по пути домой вынуждены были ежедневно проходить мимо дома репресси-рованного. Какие воспоминания или мысли посещали их в этот момент? Один из них был старше и давно умер. Второй, будучи уже глубоким стариком и, очевидно, предчувствуя близкую смерть, встретил как-то Надежду Семеновну и торопливо произнес: «Знаешь, я ведь не виноват! Это …». И он назвал имя того - первого. В чем заключалась вина сосе-да, он не пояснил. Теперь можно строить лишь догадки - правда была унесена в могилу… Мучения совести – жестокая кара. И кто знает, чьи мучения в этой невыдуманной истории оказались более тяжкими.
За годы, предшествовавшие войне, известен также случай появления на улице Мичурина милицейского «воронка». Арестовали и увезли мичуринца, жившего в последней хате, на южной окраине улицы. Он работал шофером на грузовом автомобиле. Очевидно, была «левая» ходка, затем - неминуемый арест и неотвратимый приговор суда. Пройдет вре-мя, и этот прискорбный случай сыграет трагическую роль в судьбе сразу нескольких се-мей – соседей горе-водителя. Никому не дано знать, стали они его жертвами по нелепой случайности, стечению обстоятельств или по вине закономерности – злой воле неумоли-мых звезд.
