ПОКИДАЯ ГОРОД, ОККУПАНТЫ ПРИМЕНИЛИ ПРАВИЛО ВЫЖЕННОЙ ЗЕМЛИ
Война щедро нашпиговала краматорскую земле бесполезным металлом в виде осколков, стреляных гильз, оружия и коварно затаившихся до поры боеприпасов самого разного рода. Необходимость изъять у населения трофейное оружие или собрать то, что брошенным валялось на земле, подчиненным Тарасовского доставила массу хлопот. За девять дней в арсенале горотдела появились 10 немецких пулеметов, 29 винтовок, 2 противотанковых ружья, гранатомет, 130 гранат, ракетница и 20000 патронов. Интересно, что у горожан сотрудники милиции изъяли 10 винтовок и 30 гранат, а 5 винтовок и 25 гранат те сдали добровольно. Практически все оружие было сдано трофейным частям РККА. Винтовки приберегли: ими вооружили личный состав истребительного батальона.
В донесении начальнику областного управления Госбезопасности капитан Тарасовский сообщил и предварительные данные об ущербе, который городу нанесли оккупанты. Он перечислил немногое, но тот, кто читал его отчет, понимал: покидая город, фашисты применили правило выжженной земли. В Краматорске были разрушены железнодорожный узел и вокзал, сожжены и взорваны заводы, имевшие, как подчеркивал капитан, мировую известность: завод им.Сталина, машиностроительный завод им.Орджоникидзе, металлургический завод им.Куйбышева, цементный завод. Им будут упомянуты и два уничтоженных хлебозавода мощностью по 100 и 60 тонн хлеба в сутки.
Накануне отступления немцы создали особые команды поджигателей и подрывников из состава саперных частей и, начиная с 26 августа, стали методично поджигать и взрывать лучшие в городе здания, медицинские и культурные учреждения, дома горожан. В результате, из 18-ти краматорских школ сохранились частично лишь две. Сожжены и взорваны были 3 из 4 больниц, обе поликлиники, санстанция, роддом, санаторий для больных туберкулезом, детские ясли и сады. Соцгород - гордость всех краматорчан – был по-варварски разрушен: там, где до войны высились более 500 домов, по иронии судьбы остался только один – на ул. Марата, известный в народе как «дом свиданий». Таким образом, свыше 30 тысяч жителей Соцгорода в одночасье лишились крова. В старой части города были сожжены до тла свыше 800 домов, а большинство оставшихся каменных зданий нуждались в восстановлении. В результате поджога фактически перестали существовать Дворец культуры им.Ленина с театральным залом на 1000 мест, театр им.Пушкина, клуб пионеров и клуб «Штурм», фашисты разрушили лучший стадион Донбасса, построенный в парке им.Ленина в 30-е гг.
«НЕКОТОРЫЕ ЖЕРТВЫ … БЫЛИ ЗАКОПАНЫ ЖИВЫМИ»
Но никакие разрушения и материальный ущерб не могли, конечно, сравниться с преступлением оккупантов и их пособников в отношении ни в чем не повинных людей. Многие краматорчане в полной мере испытали на себе изощренные издевательства и террор безжалостного врага: кто-то прошел сквозь пытки в застенках гестапо и зондеркоманды, кто-то ощутил ужас концентрационного лагеря и встретил смерть у края обрыва на Меловой горе. По предварительной информации, которой располагал горотдел НКВД к 16 сентября, за время оккупации в городе и окрестных поселках оккупанты расстреляли более 6000 мирных граждан, среди которых были старики, женщины и дети. Случалось, фашисты уничтожали целые семьи, не щадили даже младенцев.
В первом донесении капитан Тарасовский назовет некоторые места массовых расстрелов граждан: карьер на Меловой горе, овраги около поселка Красногорка и Семеновская гора. По данным начальника горотдела, около бараков концлагеря на Меловой горе в результате расстрелов погибло около 3500 человек. Для отправки горожан в концлагерь мотивировка по обыкновению выдвигалась одна – сочувствующий Советской власти. Сама процедура отправки тоже сложностью не отличалась. Например, 25 января 1942 года по приказу начальника Краматорского района В.Шопена и руководителя отрядов жандармерии, СС и полиции лейтенанта Мойшке в городе была произведена широкомасштабная облава. Схваченных без всякого объяснения людей пригнали в концлагерь, устроенный на Меловой горе, а затем группами расстреляли у края карьера. Трупы ложились рядами один на другой. На следующий день в обрыв заложили взрывчатку и подорвали: груда тел оказалась погребенной под шаром земли, смешанной с мелом. Расстрелы здесь продолжались и в последующие месяцы.
Расследованием массовых убийств и изучением методов истребления мирного населения на территории города Краматорска занималась экспертная комиссия от Юго-Западного фронта и 3-й Гвардейской армии, а позже - городская комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников.
Во второй докладной записке, датированной 30 сентября, Тарасовский уточнит некоторые данные, полученные в ходе работы экспертной комиссии. В период с 14 по 24 сентября 1943 года в карьере на Меловой горе была произведена раскопка и извлечение останков трупов в количестве 871. Это были останки 794 мужчин, 55 женщин и 22 детей. Комиссия установила, что местом пыток и убийств мирных граждан являлись также помещение и двор бывшего гестапо и жандармерии Краматорского района. Здесь арестованных заключали в тюрьму, там их пытали, после чего расстреливали непосредственно во дворе и тут же закапывали в предварительно вырытых ямах. 16, 26 и 27 сентября во дворе бывшего гестапо было вскрыто 5 ям, из которых извлечено 74 трупа. Как установлено, жертвами гестаповцев в этом страшном месте стали 8 женщин и 2 детей 8-10 лет.
Благодаря показаниям местных жителей были выявлены и другие места массовых расстрелов. Окончательно этот перечень принял следующий вид: карьер на Меловой горе, двор бывшего гестапо, Красный Яр и овраг у Красногорки, каменный карьер около поселка Ивановка, глиняный карьер у Красной Скалы, овраг у поселка Ясногорка.
В заключительном акте судебно-медицинской экспертизы от 25 сентября 1943 года находим сведения о работе комиссии в районе поселка Красногорка. Пытаться повторить их описание своими словами нет абсолютно никакого смысла, поэтому привожу цитату из акта дословно: «В двух ярах – у села Красногорки, в части, обращенной к шоссейной дороге, идущей от Краматорска на Константиновку, в пластах из глины и земли обнаружены трупы, части которых выступали на поверхность, отдельные кости, конечности и черепа – лежали на траве в некотором отдалении (15-30 метров) от оврага. При раскопке в поверхностных слоях обнаружены трупы, почти лишенные мягких тканей и с истлевшей зимней одеждой. Среди трупов обнаружены предметы домашнего обихода (посуда, чайники, ножи, вилки, зеркало и проч.). Выкопан первый слой трупов в количестве 14 и 12 черепов, наиболее поверхностно лежащих, под ними обнаружено большое количество трупов, частей их и обрывки истлевшей одежды. Среди вскрытых трупов обнаружен труп младенца, завернутый в байковое одеяльце и пеленки. При разворачивании последних обнаружены распашонка и отдельные косточки». Жуткий акт, составленный членами комиссии, следует воспринимать как реквием по безвинно убиенным жертвам, о которых живые не имеют права забывать никогда. И еще одни, не менее страшные слова из того же акта, которые нельзя читать без содрогания: «Во всех случаях, за редким исключением, убийства производились путем расстрела из ручного огнестрельного оружия на близком расстоянии и почти в упор в затылок. Жертвы расстреливались в лежачем положении или стоя. В отдельных случаях убийства совершались тупым орудием. Некоторые жертвы с не смертельными повреждениями были закопаны живыми».
Наверное, во имя торжества правды и справедливости о зверствах, чинимых палачами, кто-то отправленный на казнь, уцелев, обязан был позднее дать свидетельские показания. Случиться это могло лишь при одном условии: если этот кто-то родился в рубашке. Непостижимо, но среди краматорчан такие нашлись. Существует документ, в котором приводится рассказ жителя пос.Ясногорка Ворочека Василия Денисовича. 28 января 1943 года его с группой из 26 человек немцы вывели к оврагу близ Ясногорки и приказали выстроиться в один ряд. Вражеский офицер дал короткую очередь по правофланговому, после чего два немецких солдата стали стрелять в спины стоявших у оврага. Когда расстрелянные упали, палачи произвели выстрелы разрывными пулями в головы своих жертв. Василий Ворочек был облит кровью убитых, а на его шапке оказались мозги мертвого соседа, что дало основание солдатам считать его тоже убитым. Ночью чудом уцелевший человек покинул место казни и в итоге остался жив.
Имена лишь небольшой части расстрелянных на Меловой горе и в других местах удалось установить по сохранившимся в их одежде документам. Кого-то по знакомой одежде опознали родственники. Однако многие жертвы массовых расстрелов так и остались неопознанными. Все они были похоронены в братской могиле, и в память о них над нею теперь высится безмолвный обелиск.
А в том первом своем донесении капитан Тарасовский назовет и еще одну категорию жертв Великой Отечественной войны – насильно угнанных для работы в Германии юношей и девушек. По его данным, за годы оккупации из Краматорска было вывезено эшелонами свыше 10000 человек. Насколько точным является это количество, утверждать, очевидно, не возьмется никто. Дело в том, что в результате опроса, который позднее был проведен среди краматорчан, городская комиссия получила следующие цифры: расстрелянных – 754 человека, угнанных в Германию – 3356. Несоответствие с данными о расстрелянных в предварительных отчетах объяснили рядом причин. По мнению членов городской комиссии, сообщить о жертвах массовых расстрелов не смогли те, кто покинул город еще в период оккупации вследствие голода или был угнан в Германию. Некому было сообщить также в том случае, если погибшими оказались целые семьи. Не исключался и тот факт, что среди расстрелянных много было жителей других мест.
ЖИТЕЛЯМ ОСВОБОЖДЕННОГО КРАМАТОРСКА УГРОЖАЛ ГОЛОД
Но как не велика была трагедия, с мыслями о павших следовало проявлять заботу о живых. Завершая первое донесение горотдела НКВД о реалиях освобожденного Краматорска, капитан Тарасовский с чувством едва скрываемой озабоченности не преминет указать еще одно важное сообщение, которые не предназначалось для широкой огласки. Стало известно, что над городом нависла угроза голода, поэтому капитан был предельно точен: «На 16/IX-1943 года для снабжения населения города хлебом имеется всего лишь 70 тонн ячменя, из которых при размоле на муку и выпечке хлеба рассчитано на 3 дня обеспечения населения хлебом, из расчета по 300 грамм на человека на 70000 населения (тут капитан ошибался; в январе 1944 года подсчитали: в городе проживало 42-45 тыс. чел., среди которых дети до 14 лет составляли более 10 тыс. чел. – В.К.). Имеется 120 тонн соления – огурцов и помидор. Имеется пекарня мощностью 7 тонн в сутки. Торговая сеть еще не развернута. Идет подготовка магазинов, складов. Железная дорога и мосты в ближайшие дни будут восстановлены».
* * *
Вот таким был Краматорск в первые дни после освобождения в сентябре 43-го. Городу было трудно, но он был избавлен от страха и готовился бороться за счастливую жизнь. Мы знаем, что ему действительно удалось превозмочь все трудности, дождаться Победу, выжить и возродиться из пепла и руин.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Правда жизни в условиях войны была невыразимо суровой. Оправданием ей в освобожденном Краматорске служило недавно пережитое горе и пролитые слезы многих сотен краматорчан, потерявших своих родных и близких. Правда состоит и в том, что о самой правде в то время писали под грифом «Совершенно секретно». А неприкрытой она выглядела так: «С 6.IX. по 8.X.1943 года в городе было ликвидировано 5 немецких кладбищ. В разных местах города Краматорска трупов немецких солдат и офицеров подобрано 13, которые похоронены на скотских кладбищах».
