ОКОНЧАНИЕ:
ЭПИЛОГ.
Дедушка помолчал, пыхнул трубкой:
- Со всей области свезли этих комсомольцев,ОКО,назывались. «Оперативный комсомольский отряд». Через месяц разъехались. А секретаря горкома комсомола сняли, в связи с переходом на другую работу.
Детворы много было, послевоенное поколение. Вот на этой улице, от переулка до переулка, восемнадцать дворов, а детворы – сорок два человека.
Погодки, или два – три года разница. А сейчас всего три подростка. Хоть в Красную книгу заноси, - он пыхнул трубкой, ароматный дымок вился над примусом.- Вот школу на горе тогда построили. Полная была.
- А Кальвадос – это фамилия или кличка? Что с ним дальше было?
- Кальвадос – кличка. Он учился в музыкальной школе, а когда шел из школы домой, пацаны над ним смеялись, дразнили. Тогда он музыкалку бросил и пошел в секцию борьбы и бокса. Потом борьбу оставил, а боксом продолжал заниматься. Разряд получил, в Донецке на соревнованиях побеждал. Заставил пацанов себя уважать. Побаивались его. Защищал слабых. Помнил, как его обижали. А кличку получил в школе. Когда музыкалку бросил и пошел в секцию, принес для своих товарищей пятиклассников вино в бутылке из под лекарства. А на бутылке рецепт медицинский на латыне. Учительница услышала звон в портфеле, достала у него эту бутылку, спрашивает, что это? А тот, не моргнув – лекарство для папы бабушка передала Она и попыталась прочесть. Какое там название было – не знаю, но прочла – кальвадос. Так эта кличка за ним и осталась. Уехал он в Ленинград. Потом играл в оркестре у Лундстрема. Музыку писать стал. Он еще пацаном трубу освоил, саксофон.
Хромой, Андрюха, его племянник Леха Двухрядка, – давно уже головой на закат солнца. Племянник еще пару раз сел, вернулся с чахоткой и стаял. Немало хлопцев спилось, приучили к «винищу», некоторые - в зоны. Попадали ж в основном по статье за хулиганство, на два – три года. А там уже добавляли. Гордые ребята были, не ломались. По пятнадцать – двадцать лет не выходили из зоны.
А большинство - учениками на завод и в вечерние школы - полные были. Да и после «бакланки» в техникум поступали, а потом и вечерний индустриальный закончили. Были и те, кто воровал. :x Велосипеды были, как сейчас тойоты, что бы покататься, хлопцы в очередь становились. Вот их воровали. Два года давали.
Чир скоро в армию попал, училище закончил, через десять лет уже полковником был. Через звездочки перепрыгивал – за выполнение особо важных заданий. Разведка. На нелегальном был в Латинской Америке. Как - то в Боливии чуть не прокололся. Бася, полячка или полька, не знаю как правильно, уехала на Родину, там замуж вышла. Муж дипломат. Вот она в Боливии и встретила Чира. Ну, то отдельная история. Надо Бродягу порасспрашивать.
- А Бродяга здесь?
- Нет, он уехал с города и лет двадцать пять только на два – три дня заглядывал, проведать стариков, по пути на юга. Большим начальником стал. Встретил его в прошлом году, на радуницу, на кладбище. Второй раз за эти годы. Поминал своих. Потолковали. Первый раз он на прииск от министерства к нам заехал, грамоты вручал по итогам года. Называют мою фамилию. Выхожу. Ему грамоту передают, что бы он вручил, а он ко мне поворачивается, руку протягивает, а потом как заорет на весь зал – Бабай? Ты, что ли? Обнялись там на сцене. Народ плачет.
А он говорит: - Товарища встретил по юности.
Вечером посидели, стол хороший. Повспоминали. Он мне про Чира и рассказал. А я ему про то, что про город знал. Мне ж два года под следствием провести пришлось. Оправдали. А у меня корочки бульдозериста были. Первый раз сдернули с четвертого курса института. Три года под Братском. А тут опять… Завербовался на северА, на прииск, да и прижился там. Как Бродяга уехал, вызвал директор прииска. Что ж ты молчишь, что у тебя незаконченное высшее. У меня специалистов не хватает. Пойдешь начальником участка на карьер. Так я там до пенсии и доработал, спасибо Бродяге.
А когда на погосте второй раз его встретил, поминали, кого помнили, спрашиваю Бродягу: Жизнь заканчивается. Чего она так сложилась? А он мне и сказал: умный ты, Бабай и честный. А никакая власть умных и честных не любит. Ни та, ни эта. Он погладил затылок.
- А что это ты все время затылок поглаживаешь?
- Мерзнет. Вот, пощупай. – Он наклонил голову. Кеша провел рукой.
- Так у тебя там черепа нет! Одна шкура.
- Точно. Топором снесли. Вначале пластинку поставили, но не прижилась. Потом просто кожу зашили, так и живу без куска черепа. От этой власти – срок, от той – треть черепа. Но я еще долго буду жить.
- А как ты это знаешь?
- Вот у тебя морщины на лбу и складки вокруг рта, а ты же еще молодой. А посмотри на меня. Есть морщины?
Кеша внимательно посмотрел в лицо дедушки.
- Точно, морщин нет, вот возле глаз, только…
- Вот видишь. А лицо – это зеркало души и здоровья.
Я, Кеша, сахар не ем. Как – то, в зоне, мне один умный человек рассказал, что сахар – это наркотик. Да и технология переработки такая же. Вот ты без сахару можешь обходиться?
- Нет, тянет.
- Вот так и приучают к нему. А он действует так же, как наркотик. Только медленнее, но то же укорачивает жизнь и морщин добавляет. Я уж и не помню, когда я его употреблял в последний раз. От нас многое скрывают, а может и сами не все знают.
- А этот, Бродяга, он что, таким сильным был?
- Да обычный парень, но драться умел. Просто, смелый. Как – то, в школе, он с кем стыкнулся. Тот пожаловался своим, с красной скалы. Вечером выходит из школы, а его человек сорок горянских ждут. Он им, пошли на Островского, а те – не, давай в стоквартирный.
Зашли во двор, он один против кодлы. Кто – то изловчился, сбил с ног, он вскакивает, одного бритвой полоснул, другого в пах. Те опомниться не успели. Отскочил и говорит:
-Так, если сразу не убъете, по одиночке всех переловлю и перепорю.
Те на него гурьбой, а Лопата стал между ними и спрашивает:
- Кто из вас один против кодлы попрет?
Молчат все. Он поворачивается и говорит:
- Извини, пацан. – Ну и Бродяга им – и вы извините. А среди пацанов быстро слухи распространяются. Утром на пригородном только и разговоров было – один против кодлы. Справедливый он. Его и звали – Бродяга с горы. Он то же на горе жил, только ниже, за яром. Когда пацаны эти ушли, а Бродяга вышел из двора стоквартирного на Садовую, навстречу ему Чир бежит со «шмайсером». Пацаны, что с них взять? И два рожка за пазухой.
Так что они вовремя расстались. Чир успел бы перестрелять половину. Он хорошо стрелял. И кто его знает, как оно дальше жизнь пошла бы. Отчаянные были, ребята.
- Так, а Бродяга то же участвовал в разборке?
- Он был за Кальвадоса, а Кальвадос участником. Поэтому, он не был сторона. Да и за стол его бы не пустили. Он же не сидел. А представь, пришел бы он, сел за стол. Да они бы встали и ушли. Там, если меньше четырех судимостей, только стоять рядом можно было. Племянник Андрюхи – две судимости, и то за спиной сидел и рот открывал, только если спрашивали. А мне - положение обязывало. Бродяга мог между пацанами разобраться, но если бы Кальвадос не влез. Хотя никто и не возражал против него.
-А откуда ты все это знаешь?
- Сорока на хвосте приносила. Мне все знать надо было. Положение обязывало.
- А с остальными что?
- Все – таки, Алим с горы подрезал Угрюма возле пятьдесят четвертого магазина. Но он оклемался. Вышел с больницы. Хромой записку передал его брату. Тот приехал и увез с собой. Чипа – не знаю где. Кино недавно смотрел по телевизору. Запомнил актера – Сталонне. Так я встал и к экрану телевизора – ну, вылитый Чипа. Он же держал весь шестнадцатый участок, парк со стадионом. Пятак со своими, Касьяном что - то не поделил. На погосте. А дальше новая поросль пошла.
Бродяга говорил, каждые пять лет новое поколение вступает в жизнь. Меняется дух. А каждые двадцать – двадцать пять лет меняется общество. «Отцы и дети» - вечная проблема. А когда критическая масса наступает, если в войну страна не вступит, то внутренний взрыв. Вот стройки комсомольские были, народное хозяйство вроде поднимали. Это так. Но и задачу перемещения молодежи решали. Где критическая масса – вербовочный пункт. Часть молодежи переместили. Где не успели – обязательно драки, деление на своих и чужих. А перемещением гасили проблему поколений. Те умные были. Общество изучали не для диссертаций.
- А Вавила - это кто?
- Мне Бродяга листочек прислал. Напомнил, что я интересовался. А я, когда дубинки ввели, неоднократно от пацанов жалобы слышал, то одному на спине отметина от Вавилы, то другому. У меня свой интерес был. Ну, а в первый раз, когда с Бродягой встретился после разлуки, рассказывал ему, что знал про город, там и упомянул его.
Так там в листочке было написано, «что начальником полиции в г. Ржеве, был назначен Авилов Дмитрий Петрович, 1900 года рождения, уроженец Украины, из бывших белых офицеров, отбывавший наказание и бежавший из мест заключения. В г. Ржеве он проживал по улице Володарского и перед войной работал экспедитором столовой станции Ржев-II, был женат, имел дочь. Как только пришли оккупанты, он назвался Лапиным Митрофаном Прокофьевичем. Ранее он имел также фамилии Протаколова и Тараненко», - ну, и так далее. Говорю, как запомнилось. Неоднократно прочитывал тот листочек.
Опознала его, приехавшая в гости жительница Ржева. Он там начальником полиции при оккупации служил. А потом в нашем городе осел. :x
Он ткнул пальцем в лезвие от безопасной бритвы, лежащее возле примуса, раздался глухой щелчок, лезвие пролетело пять метров и воткнулось в раму окна веранды.
- Ни хрена себе. – Кеша встал, подошел к окну, с усилием вынул лезвие.- Как это у тебя так получилось?
- Бродяга с Чиром научили метать лезвия. Чир за секунду три лезвия мог метнуть. Если в лицо попадало, в глаз – все, уложил. Про карате тогда еще не знали, а у Чира на локтях, хоть гвозди выравнивай, металл. Забор мог локтем разломать. Он мне формулы расписывал. Второй закон Ньютона – сила действия – равна силе противодействия. Он говорил, если бью с силой – такая же сила бьет и мой локоть. Поэтому, надо поймать момент. Силу удара оставить в стене, заборе, теле, а локоть отбросить. Физику надо изучать, Кеша.
В соседнем дворе из магнитофона звучал голос Гурченко: «Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя…»
Дедушка молчал, слушая песню, а когда она закончилась, сказал:
Век, словно миг, мелькнул – и был таков…
И нет предела времени, как нет
Границ пространства до скончанья света…
Забытый ветер через многи лета
На круги возвращается своя. ( Александр Ревич)
Он взял примус, подкачал его. Огонь зашумел сильнее, огоньки пламени вспыхивали и улетучивались. Продвинув иголку, прочистил сопло. Огонек ровнее расположился вокруг короны примуса.
- А ты говоришь, «строем ходили». Отчаянные были, ребята.
Кеша поднялся, взял грушу:
- Спасибо, я пойду.
Дедушка молчал, попыхивая трубкой.
Кеша спустился с горы. Проходя мимо мусорных баков, вынул пачку листовок, выбросил их в урну. Позвонил по телефону:
- Ма, я решил, хвосты сдам, институт не брошу.
(С) 2000 г. с дополнениями 2012 г.
