"Дело Щербаня": Конфликт показаний

Досудебное следствие по делу о заказном убийстве Евгения Щербаня продолжается.

В апреле суд пока успел заслушать двоих бывших партнеров по ИСД – Сергея Таруту и Виталия Гайдука. Их допросы оживили дело несовпадением показаний, что определенно порадовало обвинение, теперь готовящееся выложить свой главный козырь.

Перипетии рассмотрения "дела Щербаня" продолжают вносить оживление в политическую жизнь Украины. Досудебное следствие успело крепко запомниться особенностями показаний с регулярными ссылками на "третьи лица" или лишь чуть менее затяжной эпопеей с доставкой Юлии Тимошенко в суд, чем в случае с "делом ЕЭСУ". Очередной всплеск интереса к происходящему в Печерском райсуде Киева в апреле обеспечил допрос "непростых" свидетелей. В зале суда должны были выступить завсегдатаи списка "Самые богатые украинцы" – сооснователи "Индустриального союза Донбасса" Виталий Гайдук и Сергей Тарута.

Хотя два бизнесмена в "деле Щербаня" учитывались как свидетели обвинения, на необходимости услышать их показания еще в рамках досудебного следствия настаивали как раз сторонники Юлии Тимошенко. Более того, защитники неоднократно заявляли о желании экс-премьера самой принять участие в таких заседаниях. Но ни 2 апреля, когда допрашивали Сергея Таруту, ни 16-го – в день допроса Виталия Гайдука – подсудимая все-таки не смогла или, по версии Госпенитенциарной службы, не захотела приехать в Киев…

Особое внимание к допросам Гайдука и Таруты объясняются тем, что они были участниками событий, связанных с бурно обсуждаемым конфликтом между ИСД и Евгением Щербанем с одной стороны и ЕЭСУ вкупе с Павлом Лазаренко и Юлией Тимошенко – с другой. Но, как оказалось, давать обширные показания и углубляться в детали бывший и нынешний совладельцы корпорации не спешили. Более того, на немалую часть вопросов они реагировали репликами "Я не знаю" или "Я не эксперт". А вот в том, что они все-таки заявили, у двух бывших партнеров наметились серьезные расхождения.

Первым, еще в начале апреля, суд заслушал Сергея Таруту. Неоднократно с 1996-го допрашиваемый по "делу Щербаня", один из богатейших людей Украины мало чем порадовал обвинение. Практически одним махом Тарута сообщил о том, что он ничего не знал и не знает ни об опасениях Евгения Щербаня за свою жизнь, ни о том, кому могло быть выгодно убийство, ни о том, кто мог быть к нему причастен. Не стал председатель совета директоров ИСД углубляться и в обсуждение давнего бизнес-конфликта. "Это был коммерческий конфликт. Нормальное коммерческое противостояние двух сторон. Здесь не было враждебного конфликта, был нормальный деловой конфликт интересов", - рассказывал Сергей Тарута, сразу же уточняя, что предмет делового спора был практически исчерпан задолго до убийства Евгения Щербаня.

Показания Таруты не только заметно диссонировали с судебными заявлениями допрошенного ранее экс-губернатора Донецкой области Владимира Щербаня, но и не во всем совпадали с результатами прежних допросов самого бизнесмена. Неудивительно, что обвинение встретило его слова совсем без энтузиазма. "Сергей Тарута поменял свои показания, которые он давал ранее. Это может свидетельствовать о том, что на него было оказано давление", - был уверен заместитель начальника Главного следственного управления по расследованию особо важных дел ГПУ Олег Пушкарь. А вот защита, в свою очередь, решила ковать железо, пока горячо. "После таких показаний прокуратура должна сама закрыть это дело и забыть о нем, как о страшном сне. Или расследовать его в части поиска настоящих заказчиков. Такие у нас свидетели обвинения. А представьте, что скажут свидетели защиты", - надеялся в начале апреля Сергей Власенко. Но вот позднейшие показания второго "бизнес-свидетеля" звучали уже не настолько обнадеживающе.

Первоначально допросить Виталия Гайдука суд собирался еще 5 апреля, однако из-за переносов заседания выслушать его версию событий 1995-1996 годов удалось лишь 16 апреля. По многим пунктам заявления Гайдука и Таруты перекликаются. В том числе – и в нежелании играть на руку обвинению или защите свыше необходимого. "Прямых доказательств, что Юлия Тимошенко является заказчиком убийства Щербаня, у меня нет. Но у меня нет и других доказательств, что она не является, потому что я не знаю", - отметал самые неудобные вопросы Виталий Гайдук. А вот ответы на другие прямо противоречили словам его предшественника по свидетельскому долгу.

Воспоминания о делах давно минувших дней многим свидетелям даются непросто. Так, Виталий Гайдук достаточно резко реагировал на расспросы о судьбе активов Евгения Щербаня и аккуратно комментировал суть "донецко-днепропетровских" отношений - "неидеальных", но не чуждых компромиссам. Как и Сергей Тарута, бизнесмен и экс-чиновник (в свое время – и заместитель губернатора Владимира Щербаня) сообщил, что ничего не знал о возможной угрозе жизни Щербаня и подтвердил, что основные противоречия между ИСД и ЕЭСУ были погашены в конце 1995 года, а с 1997-го компания Тимошенко перестала заниматься прямыми поставками газа в Донецкую область (что ожидаемо обрадовало адвокатов). При этом заметно смягчать околополитическую сущность бизнес-отношений Гайдук не торопился. "Я был заместителем губернатора (Владимира Щербаня). Если бы деятельность ЕЭСУ строилась так, как деятельность других поставщиков, то губернатор не сильно мог бы на это повлиять, но учитывая, что мы получили территориальное распределение от правительства, губернатор категорически был против. Эту схему не приветствовал и Евгений Александрович (Щербань, - "Подробности"), понимая все последствия",- пояснял он. Также Виталий Гайдук оценил как конфликтные отношения между "днепропетровским" Киевом и Донецком, а вот углубляться в роль в происходившем Юлии Тимошенко он не стал, сославшись на разницу в переговорных статусах того времени: с подсудимой, по его словам, непосредственно дело имел ныне покойный Александр Момот. Не углублялся Гайдук и в тему возможной оплаты услуг Александра "Матроса" Мильченко. "Можете не задавать мне эти вопросы, я об этом ничего не знаю", - указал он. А вот "бесконфликтные" заявления Сергея Таруты новый свидетель все же подверг сомнению. "Не на уровне Таруты был конфликт, а конфликт был на уровне губернатора Щербаня и Лазаренко", - так Виталий Щербань объяснял наметившиеся расхождения в оценке ситуации.

Версия "Тарута был неправ" сразу же воодушевила обвинение. "Все, кто присутствовал, прекрасно слышал и о наличии конфликта, и фактически Гайдук опроверг показания предыдущего свидетеля, приглашенного защитой, – господина Таруты. А поскольку Тарута говорил, что конфликта не было, то Гайдук объяснил, что на уровне Таруты как исполнительного директора, скажем так, наемного менеджера, конфликта не было, он проходил на более серьезных эшелонах", - приветствовал такой поворот свидетельских "событий" представляющий ГПУ в зале суда Олег Пушкарь. Но можно ли проводить прямую параллель между существованием конфликта в верхах и организацией заказного убийства на практике – предстоит решать суду…

В отличие от некоторых ранее опрошенных свидетелей Сергей Тарута и Виталий Гайдук убийственную составляющую "дела Щербаня" обходили стороной, сосредотачиваясь на бизнес-стороне вопроса. Однако глубина последующих интерпретаций во многом зависит и будет зависеть от показаний, наводящих "мостик" между практически общеизвестным "газовым" противостоянием и теми событиями 1996 года, живых свидетелей которых почти не осталось. Не исключено, что главным "посредником" между разными частями свидетельств станет еще один участник процесса. Следующим на досудебном следствии должен быть допрошен бывший помощник Павла Лазаренко Петр Кириченко, на слова которого уже неоднократно ссылались в зале Печерского суда. Пообщаться с ценным свидетелем, против которого недавно были закрыты уголовные дела, участники следующего заседания, предположительно, смогут в режиме видеоконференции – покидать США Кириченко, очевидно, пока не собирается. Но защита Юлии Тимошенко обеспокоилась заранее. "Защита считает, что этот свидетель находится под бешеным давлением Генеральной прокуратуры, получил деньги за свои показания и, таким образом, его показания не могут быть достоверными", - убежден Сергей Власенко. Какие же откровения могут прозвучать в суде 19 апреля?