Далеко до финиша, или Что происходит с украинскими банками?

Украинские банки продолжают один за другим закрываться по решению государственного регулятора, Национального банка Украины.

Его глава Валерия Гонтарева объясняет происходящее очисткой рынка от "зомби". У самих банкиров другая версия.

Они утверждают, что под видом "санитарной уборки" полным ходом идет сведение счетов с неугодными (нелояльными) игроками, передел сфер влияния в пользу структур, близких к самой главе НБУ и ее патрону, президенту Петру Порошенко.

Отряд потерял бойца

Наступивший 2017 год для банковской системы (БС) Украины начался с закрытия банка "Платинум".

По размеру капитала это финансовое учреждение относится ко II группе, но успело стать известным благодаря агрессивному рекламному маркетингу.

Уже 11 января появилось официальное сообщение о признании "Платинума" банкротом и введении туда временной администрации по решению НБУ.

Утверждать, что это событие потрясло рынок, было бы некоторым преувеличением – на фоне того, что в 2014-2016 в Украине уже закрылись 87 банков, т.е. половина от докризисного количества.

Да и декабрьская национализация крупнейшего в стране Приватбанка показала: население и бизнес приобрели необходимую стрессоустойчивость.

Тем не менее, ситуация с "Платинумом" доказывает, что нынешнее число банков – далеко не окончательное, ряды банкиров продолжат редеть.

Дискуссия лишь о том, насколько интенсивно это будет происходить. Экс-заместитель главы НБУ Александр Савченко выразил мнение, что 5-10 банков точно закроются до конца года.

Глава Независимой ассоциации банков Украины Роман Шпек не столь оптимистичен в своих оценках и полагает, что речь идет где-то о 50 банках.

Пессимизм Р.Шпека основан на предположении, что многие банки из IV группы так и не получат от своих владельцев необходимые финансовые вливания в 2017 г. Поэтому не смогут соответствовать нормативам адекватности капитала, установленным НБУ по рекомендациям Всемирного банка. А значит, регулятор будет вынужден их закрыть, лишив лицензии на банковскую деятельность.

Сценарий представляется вполне реалистичным – учитывая, что задание по докапитализации до 300 млн грн. банки IV группы получили еще в феврале 2016 и должны были завершить процесс до 11 января т.г.

Тем не менее, они не справились с домашним заданием и НБУ во-первых, продлил сроки для увеличения капитала до 11 июля т.г., а во-вторых, снизил порог до 200 млн грн.

Но не факт, что большинство финучреждений IV группы осилит даже облегченный лимит. И если исходить из того, что на рынке нет места слабым – не следует делать из этого трагедию.

В конце концов, кто сказал, что "жить по-новому" смогут все? Другое дело, что процессы в БС не однозначны. Поэтому не может быть и однозначных оценок.

В качестве примера можно взять ситуацию в Приватбанке, где у братьев Игоря и Григория Суркисов, по данным СМИ, "зависли" $200-300 млн.

Почему так получилось? Деньги принадлежат ЧАО "Динамо-Киев", титульным спонсором которого является Приватбанк.

Братья Суркисы – конечные владельцы киевского футбольного клуба, в свою очередь, являются бизнес-партнерами прежних владельцев Приватбанка, Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова в ряде проектов.

В частности, у них через цепочку оффшорных фирм-"прокладок" есть совместное участие в нескольких украинских облэнерго.

Это позволило НБУ классифицировать деньги Суркисов, т.е. киевского "Динамо", как средства лиц, связанных с владельцами банка.

И, соответственно, аннулировать обязательства по ним в ходе национализации.

Хотя очевидно, что в данном случае речь не идет о схеме, по которой деньги выводились из Приватбанка И.Коломойским и Г.Боголюбовым.

Правда, для Суркисов в данном случае все закончилось хорошо: возможно, в НБУ и правда просто ошиблись, а потом это признали.

Во всяком случае, "Динамо" выпустил официальный релиз, в котором сообщил, что не имеет проблем с операциями через Приватбанк. И отозвал поданный в суд иск на решение НБУ.

Однако далеко не всегда и не у всех банкиров общение с В.Гонтаревой заканчивается к взаимному удовольствию сторон.

Уже есть несколько прецедентов судебных разбирательств, в ходе которых суд признавал необоснованным решение НБУ о закрытии банка и введении туда временной администрации.

В частности, оспорить свое закрытие удалось банку "Союз".

Кроме того, владелец VAB Bank и банка "Финансовая инициатива" Олег Бахматюк добился закрытия уголовного дела против себя по решению суда.

В свою очередь, В.Гонтарева и ее подчиненные сетуют на коррупцию в украинских судах – тонко намекая, что решения не в пользу НБУ вынесены за увесистое "спасибо".

Можно вспомнить и неоднозначную историю с закрытием банка "Финансы и кредит" – когда В.Гонтарева требовала от владельца банка Константина Жеваго продать часть своего бизнеса в обмен на продолжение его работы.

И снова трудно определить, кто тут в белом и на стороне светлых сил. Поскольку кредитование собственного бизнеса К.Жеваго деньгами вкладчиков имело место.

Опять же, если глава НБУ добивается от владельца частного банка возврата миллиардных кредитов рефинансирования, выданных ранее НБУ – то какой криминал в ее действиях?

С другой стороны, требование продать бизнес можно трактовать и как банальную попытку рейдерского отжима. Поэтому нет однозначного ответа, что происходит с БС: чистка или зачистка?

И все же попытаемся разобраться с данным вопросом – не претендуя, впрочем, на истину в последней инстанции.

"Жизнь по-новому" как она есть

Вспомним, почему массово "лопались" банки в 2014 г.: шел колоссальный отток вкладов на волне паники, вызванной опасениями широкомасштабной войны с РФ, а также в связи с резким обвалом гривны.

В сентябре 2014 объем гривневых и валютных депозитов в БС, как отмечала тогдашняя директор департамента кредитно-денежной политики НБУ Елена Щербакова, - снизился на $104 млрд.

Это безусловно было шоком для всех без исключения банков и далеко не все смогли устоять – поскольку и НБУ помогал рефинансированием тоже не всем.

В 2015 отток вкладов постепенно замедлялся на фоне политической и валютно-курсовой стабилизации.

Переломным моментом стал декабрь 2015 – когда впервые после начала кризиса общий объем депозитов домохозяйств в гривневом эквиваленте вырос до 410,9 млрд грн. по сравнению с 405,08 млрд грн. в ноябре.

С тех пор наблюдается стабильный приток денег в банки: в январе 2016 население держало там 392,028 млрд грн., в декабре – уже 407,196 млрд грн.

Аналогично и по юрлицам, т.е. компаниям и предприятиям: 326 млрд грн. в январе и 348,765 млрд грн. в декабре 2016.

Безусловно, полностью потери от шока 2014-2015 еще не восполнены.

Так, по итогам 2013 депозитная база составляла 441,951 млрд грн. – при курсе 8 грн./$, в ноябре 2016 – 430,962 млрд грн. при курсе 27 грн./$.

Тем не менее, отток вкладов прекратился и началось их постепенное возвращение в БС.

Да и курс в 2016 отличался стабильностью. Сейчас он снова пошел вниз – но очевидно, что такого обвала, как в январе-феврале 2015, с 25 до 40 грн./$ – уже не будет.

Еще одной проблемой БС была громадная масса валютных кредитов, выданных еще до кризиса, при курсе 5 грн./$, как предприятиям, так и населению.

После обвала национальной валюты с 8 до 27 грн./$ обслуживание этих кредитов стало неподъемным для большинства заемщиков и банкам пришлось формировать резервы под такие проблемные займы.

Но и этот процесс был характерен для 2014-2015 гг. Сейчас же резервы сформированы и нет необходимости выделять под них дополнительные средства.

Так, по состоянию на 1 февраля 2016 общая сумма резервов по БС составляла 336,09 млрд грн., на 1 декабря – 330,328 млрд грн. Т.е. произошло пусть символическое, но снижение веса "балласта".

Относительно стабильным, по данным НБУ, оставалась и доля проблемных займов по БС: на 1 февраля 2016 – 22,8%, на 1 декабря – 24,2% от всего кредитного портфеля.

При этом сам портфель уменьшился с 802,471 до 786,3 млрд грн. для предприятий и компаний и с 155,454 до 136,8 млрд грн. для населения.

Т.е. да, нет нового кредитования, основного вида банковского бизнеса, банкам не на чем заработать. Отсюда и рост отрицательной рентабельности капитала с 9% в феврале 2016 до 15% в ноябре.

Но по крайней мере, хуже, чем уже было - банкам тоже не стало. А заработки банкиров – это их собственная головная боль, но никак не НБУ.

Зато уставной капитал в целом по БС в январе-ноябре 2016 вырос с 208,766 до 266,505 млрд грн., регулятивный капитал – со 104,753 до 138,106 млрд грн.

Это, наряду с возобновившимся притоком денег на депозиты от населения, позволило украинским банкам стать гораздо устойчивее и жизнеспособнее – чем, к примеру, год назад.

Конечно, в отдельно взятом финучреждении ситуация может резко отличаться от общей картины. Тем не менее, общая тенденция такова: БС в 2016 стала сильнее и здоровее.

Этому способствовал ряд нововведений, принятых по рекомендациям Всемирного банка и под нажимом МВФ.

Среди них и появление "черного списка" банкиров с запятнанной деловой репутацией (уже включающего около 900 фамилий), и создание прозрачной структуры собственности у финучреждений – когда регулятору и общественности известны их конечные владельцы.

Кроме того, силовики наконец обратили внимание на банковский сектор.

Взят под стражу глава правления банка "Михайловский", обвиняемый в хищении денег вкладчиков, направлено в суд уголовное дело в отношении руководства БГ Банка по обвинению в хищениях свыше 80 млн грн.

Важен сам факт сигнала банковскому сообществу о том, что собственники банков тоже могут быть привлечены к уголовной ответственности в случае махинаций.

И даже если кому-то удастся откупиться от следствия и правосудия – в любом случае это, очевидно, будут весьма серьезные финансовые потери.

По крайней мере, уже ни у кого не может быть ощущения вседозволенности и это безусловно шаг вперед в процессе расчистки украинской БС.

Закрыть нельзя оставить

Другое дело, что грань между расчисткой и зачисткой БС выглядит довольно размытой.

Напомним, что впервые для сведения счетов с оппонентами НБУ использовала прошлая власть – закрыв харьковский банк "Базис", принадлежащий тогдашнему оппозиционеру, а ныне главе МВД Арсену Авакову.

Теперь в этот разряд можно отнести и национализацию Приватбанка, и ликвидацию Всеукраинского банка развития, принадлежавшего А.Януковичу, и ряд других решений.

Но, конечно же, далеко не все владельцы закрытых банков являются прямыми противниками нынешней власти. Почему же они в таком случае попали под пресс?

В чем может заключаться интерес В.Гонтаревой и П.Порошенко – для чего им прекращение работы как можно большего числа финучреждений?

Для начала стоит вспомнить, что и Президент Украины, и подконтрольная ему глава НБУ имеют в банковской сфере свой интерес.

Так, П.Порошенко принадлежит Международный инвестиционный банк, а с В.Гонтаревой связывают банк "Авангард". Поэтому чем меньше у них конкурентов – тем лучше. Тем большую долю рынка смогут занять свои.

Не случайно по итогам января-сентября 2016 "Авангард" увеличил активы в 3,43 раза, до 1,57 млрд грн., а МИБ – на 30%, до 2,518 млрд грн.

Для сравнения: в целом по БС активы платежеспособных банков в январе-сентябре снизились на 1,3%, до 1,276 трлн грн.

Итак, когда в целом по системе имеет место тенденция "усыхания" активов, у банков, близких к руководству страны и НБУ все, наоборот, прекрасно и замечательно. Совпадение? Едва ли.

Кроме того, сама ликвидация банков-конкурентов может приносить определенные дивиденды.

Процедурой занимается Фонд гарантирования вкладов физлиц (ФГВФЛ), главой которого П.Порошенко назначил своего банкира Константина Ворушилина.

Ранее он возглавлял правление банка "Мрія" – когда банк принадлежал П.Порошенко. Потом Константин Николаевич успешно трудился в должности директора по финансам и инвестициям автокорпорации "Богдан" – когда П.Порошенко числился там основным владельцем.

Процедура предусматривает, что все обязательства ликвидируемого банка перед вкладчиками переходят к ФГВФЛ. Но он же становится и распорядителем банковских активов – ранее выданных кредитов, залогового имущества.

А это могут быть и дома, и земельные участки, и производственные здания, торговые центры и даже целые предприятия могут быть в залоге у "лопнувшего" банка.

По идее ФГВФЛ должен продать эти активы и за счет них вернуть деньги, взятые в долг у государства в лице НБУ и Минфина для расчетов с вкладчиками.

Но так не получается. СМИ неоднократно писали, что банковские активы продаются ФГВФЛ "своим людям" по заниженной цене. При содействии НБУ.

С такими же заявлениями было несколько обращений депутатов Верховной Рады в ГПУ и НАБУ. Глава НБУ В.Гонтарева отрицает обвинения.

По ее версии, стоимость залоговых активов была необоснованно раздута менеджментом ликвидируемых банков и как раз это должно стать предметом расследований силовиков.

В принципе такой вариант представляется реалистичным. Внести в виде залога имущество на 10 млн грн. и получить в банке кредит на 100 млн грн., который потом не вернуть – тоже вполне себе привлекательный "бизнес".

Нет сомнений, что подобные аферы руководством банков и их владельцами неоднократно проворачивались. Но можно ли утверждать, что так было в 100% случаев?

Вот здесь уже уверенности быть не может. Остается верить на слово В.Гонтаревой, но этого лучше не делать. По крайней мере, следует признать, что когда создана вертикаль, в которой один бывший бизнес-партнер президента возглавляет НБУ, а другой - Фонд гарантирования вкладов физлиц, возможности для злоупотреблений возникают довольно широкие.

Используются они или нет – вопрос второй. Самое главное, что они существуют, создавая высокие коррупционные риски. Тем более, когда еще и ГПУ возглавляет кум президента.

Вряд ли в такой ситуации можно надеяться на независимый контроль за деятельностью НБУ и ФГВФЛ при ликвидации лопнувших банков. Быть может, поэтому они и продолжают закрываться один за другим?