Кто «взорвал» Грузию?

Нынешний кризис в Грузии вряд ли можно считать следствием локального проявления внутриполитических противоречий. Вместе с тем, Южный Кавказ стал переплетением сложных интересов и противоречий, которые не вкладываются в простые схемы и «линейные» решения.

Природа нынешнего кризиса в Грузии значительно сложнее, чем это хочет представить как президент Михаил Саакашвили, так и грузинская оппозиция.

С точки зрения мировой политики и экономики кавказский регион традиционно рассматривается как ключ к энергетическим ресурсам Каспия и Центральной Азии. Наибольшую важность здесь имеют такие страны, как Азербайджан, Туркменистан, Казахстан и Иран. Тем не менее, с точки зрения США и ЕС роль Грузии также остается исключительно важной. Грузия – основное звено транзита, связывающего Каспий с Турцией. Без ее участия не мог быть построен нефтепровод Баку - Джейхан. Точно также, без участия Грузии невозможно проектировать и реализовать серию новейших западных проектов, включая предлагаемые США транскаспийские нефтяные и газовые магистрали, или европейский проект «Набукко», по которым предполагается пустить энергоресурсы в Европу в обход России.

На определенном этапе, в 2005 - 2006 годах неоконсерваторы в администрации США действительно рассматривали Грузию, наряду с Польшей и странами Балтии, как средство давления на Россию в роли важного флангового участника новой «холодной войны». Но времена идут, ситуация меняется. Для обострения отношений с Россией США уже не нужно искать новых поводов. Их и без того предостаточно. С точки зрения Вашингтона использование региональных конфликтов на Южном Кавказе в качестве рычагов давления на Россию представляется уже нерациональным, поскольку угрожает главным политическим целям в регионе.

Новым элементом в подходе США к урегулированию региональных конфликтов стал принцип «раздела территорий» отделившихся провинций. Грузинское руководство поддержало формирование грузинских администраций на части территории Южной Осетии и Абхазии, но считало эти шаги лишь началом, а не окончанием «процесса освобождения». «Ястребы» в окружении Саакашвили не теряли надежду, что Запад поддержит военное решении проблемы отделившихся автономий. В этом смысле планы М.Саакашвили стали, в какой-то мере даже более радикальными, чем планы США, которых вполне устраивало выдавливание политического влияния России на Кавказе и прекращение российского военного присутствия.

«Российский след»

Интересы России в Грузии выражены менее рельефно. Разумеется, Москва заинтересована в установлении в Тбилиси более прагматично настроенного правительства. В этом случае российские политические круги намекали на возможность поддержать восстановление формального суверенитета Тбилиси над отделившимися автономиями, однако, лишь в случае превращения Грузии в конфедерацию. Лояльная Грузия важна для России с точки зрения связей с Арменией, которая, не имея с Россией общих границ, вынуждена играть свою игру и постепенно втягивается в различные западные проекты. Однако Москва не рассматривает возможность превращения Грузии в российский протекторат. Замена «партии войны» в лице Саакашвили на умеренных прагматиков считается вполне удовлетворительным решением.

Похоже, российское руководство уже смирилось с перспективой выхода Грузии из СНГ. Это решение грузинский парламент откладывал несколько раз, в первую очередь по экономическим мотивам. Выход из СНГ рассматривается как предпосылка вывода российских миротворцев из зон грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Но, несмотря на растущее отчуждение и отсутствие влиятельных пророссийских партий, Москва сохраняет влияние на грузинскую политику. Причем это влияние в основном связано с заинтересованностью грузинского бизнеса в продолжении экономических связей с Россией.

В данном случае речь идет и о грузинском олигархе Бадри Патаркацишвили бывшем компаньоне Бориса Березовского. Патаркацишвили после разделения активов с Березовскими, ведет бизнес с Алишером Усмановым. Скорее всего, Патаркацишвили получил карт-бланш на обеспечение выступлений против Саакашвили в обмен на лояльное отношение Кремля.

Помимо Патаркацишвили против Саакашвили выступили бизнесмены среднего по грузинским меркам уровня, поддерживающих руководство основных оппозиционных партий. Тот факт, что против Саакашвили объединился весь спектр политических движений – от лейбористов – сторонников дружественных отношений с Россией, до проатлантических республиканцев, разнородных в политическом отношении последователей Шеварднадзе, Гамсахурдиа и проевропейского политика Саломе Зурабишвили (французской репатриантки и потомка аристократического рода), свидетельствует о глубоких внутренних причинах кризиса. Хотя российский след в грузинских событиях очевиден, роль российского фактора на наш взгляд все же сильно. В контактах и консультациях с представителями российского посольства определяющим для грузинской оппозиции был принцип «враг моего врага – мой друг».

Почему начались протесты?

Кампания протестов против политики Михаила Саакашвили и его правительства была обусловлена несколькими объективными причинами:

- Политика США и сближение с Западом не обеспечили грузинскому бизнесу новые экономические возможности и не способствовали притоку инвестиций.

- Экономическая стагнация продолжается, а перспективы сотрудничества с западными институтами остаются неясными и отдаленными.

- Грузины не хотят воевать и боятся быть втянутыми в военные конфликты и авантюры.

Накануне кризиса, в интервью телекомпании «Имеди» (30 октября) представитель администрации США и исключительно влиятельный на Кавказе человек, помощник заместителя госсекретаря США по делам Европы Мэтью Брайза чуть ли не санкционировал акции протеста оппозиции. По его словам, «США приветствуют решение бизнесмена Бадри Патаркацишвили финансировать грузинскую оппозицию, поскольку это подтверждает наличие демократии в Грузии». Говоря о готовящихся оппозиционных митингах, Брайза констатировал, что все граждане имеют право на проведение мирных акций. «Возможно, показатель демократического развития в Грузии не такой высокий, каким он должен быть, но очевидно и то, что страна стоит на пути демократических реформ». Подобная тактика «демократического плюрализма» в отношении власти и оппозиции «проблемных» стран Восточной Европы отражала попытки чиновников администрации США «распределить» ставки и сохранить возможность контактов с различными политическими группировками.

Последовавший разгон демонстраций и митингов оппозиции в эту схему однозначно не вписывался. Репрессии против грузинской оппозиции, предпринятые накануне введения военного положения 7 - 8 ноября, превысили допустимые рамки. Явным проколом властей было решение послать спецназ на принадлежащую Руперту Мэрдоку оппозиционную телекомпанию «Имеди», которая была куплена у Бадри Патаркацишвили накануне акций протестов. В результате этой ошибки Саакашвили понес серьезные имиджевые потери и ряд ли сумеет восстановить репутацию демократа, даже если всерьез поверит в демократические ценности. Как говорил Генри Киссинджер, демократическое общество никогда не прощает катастрофических поражений, даже если они проистекают вследствие сиюминутных желаний этого общества.

Очевидно, что Саакашвили на силовой вариант была скорректирована 8 ноября. Поскольку достоверных данных нет, в этом случае можно предположить оперативное вмешательство американских советников, попытавшихся спасти «витрину» грузинской демократии. Пока США не готовы «списать» Саакашвили, который устраивал Вашингтон до тех пор, пока не начал проявлять чрезмерную самостоятельность. В особенности это важно после дипломатического успеха Владимира Путина, который добился от каспийских стран обещания не допускать использования своих территорий в случае войны США против Ирана, для США особенно важно удержать Грузию под своим контролем.

План, озвученный грузинским президентом 8 ноября, не является актом капитуляции. Назначив президентские выборы на 5 января, Саакашвили сохраняет ряд преимуществ. Тема патриотизма и российского заговора может оказаться весьма плодотворной. Используя эти клише правительственным кругам уже удалось выиграть местные выборы. Поскольку почти все грузинские политики чаще или реже встречались с российскими дипломатами, можно ожидать, что против любого перспективного кандидата от оппозиции могут быть выдвинуты обвинения в государственной измене или других неблаговидных действиях.

9 ноября парламент Грузии утвердил декрет президента о введении чрезвычайного положения на всей территории страны. Введенный на две недели режим чрезвычайного положения позволит парализовать подготовку оппозиции к президентской избирательной кампании. По словам спикера парламента Нино Бурджанадзе, власти «не пойдут на диалог с теми представителями оппозиции, которые подозреваются в сотрудничестве с конкретными спецслужбами». Против ряда участников акций оппозиции возбуждены уголовные дела.

Разрозненная грузинская оппозиция, которая хочет казаться объединенной, к досрочным президентским выборам явно не готова. Ее главным требованием было восстановление конституционных сроков парламентских выборов, провести которые оппозиционеры требовали весной 2008-го. Единого кандидата у грузинской оппозиции пока нет, но даже если он будет назначен, времени и условий для его раскрутки может не хватить.

Не факт, что в нынешних условиях досрочные президентские выборы состоятся. Но даже если они и будут проведены, грамотной организации пропаганды и использовании различных «иных ресурсов» Саакашвили может сохранить свой пост, но уже без всеобщего ликования и одобрямса. Но и в этом случае, если в результате репрессий кампания оппозиции не пойдет на спад, ближайшие годы станут для Грузии периодом острой политической нестабильности.

Сергей Толстов