Игорь Криволапов: «Я теперь четко знаю, что меня просто отдали...»

Имя этого человека последние пять лет не сходило со страниц газет всей страны. Его публично обвиняли в организации и совершении самых жестоких и резонансных преступлений — вопреки 62 статье Конституции Украины и статье 15 УПК. Многие работники правоохранительной системы Украины, привычно и грубо нарушая статью 121 УПК о неразглашении тайны предварительного следствия, выступали с абсолютно уверенными заявлениями о том, что этот человек изобличен и понесет суровую кару за свои неслыханные злодеяния. И вот буквально неделю назад, спустя ровно пять лет и девять дней с момента заключения под стражу, Игорь Криволапов был освобожден в зале Апелляционного суда Запорожской области. Обвинения, связанные с убийством Игоря Жемова и братьев Карпенко, попыткой похищения несовершеннолетней Р., а также обвинения в создании банды и организации совершенных ею преступлений, признаны судом несостоятельными, и по всем этим эпизодам Криволапов оправдан. После освобождения Игорь Криволапов вернулся в Краматорск и согласился ответить на несколько вопросов.

– В числе прочих обвинений вам вменяли фальсификацию обвинения против Вередюка и препятствование раскрытию убийства славянского журналиста Игоря Александрова. Что по этому поводу сказал суд?

– Первичное обвинение, которое мне предъявили, — фальсификация обвинения против Вередюка, но ни в коем случае не препятствование раскрытию убийства Александрова. Я при своей тогдашней должности — первый заместитель начальника краматорского горотдела — просто не мог препятствовать раскрытию убийства Александрова и этого не делал. Но почему-то в прессе утверждается, что именно мои действия, которых никогда не было, что и доказано в суде, якобы препятствовали раскрытию этого убийства. Я коротко расскажу, откуда и что взялось. Когда освободили Вередюка, Генеральная прокуратура подняла страшный вой: не должен был судья Корчистый, по всем законам жанра и установкам, отпускать Вередюка. Как сейчас мне понятно, все было подготовлено для того, чтобы погасить ажиотаж вокруг убийства Александрова, ведь если журналист убит из-за своей профессиональной деятельности — это одно дело, и совсем другое, если он погиб из-за ошибки какого-то бомжа, якобы спутавшего Александрова с другим человеком.

Всю оперативную группу в Славянске, работавшую по делу Александрова и состоявшую из восьмисот работников милиции, возглавлял генерал-полковник милиции Мельников. Он тогда был замминистра МВД. Так вот, этот человек на суде заявил, имея в виду «фальсификаторов» дела, что «они не хотели допустить появления в Украине второго Гонгадзе». На вопрос «Кто же это такие?» – он ответил, что в их число входит и Криволапов.

Я, провинциальный замначальника милиции, не хотел допускать появления второго Гонгадзе? А зачем мне это нужно? Я что, президент? У меня международные проблемы? В ходе своих показаний Мельников сообщил, что фальсификаторы оказывали сильное противодействие и — внимание! - что его, замминистра и генерала-полковника, «пытались отстранить от дела»! Кто? И этот человек, глядя мне в глаза, бессовестно заявил, что это делал в том числе и Криволапов! Это, конечно, фарс... Но о чем это говорит? О том, какого уровня официальные лица были заинтересовны во внедрении этой версии Вередюка!

– Но почему тогда все «векторы» сошлись именно на Игоре Криволапове? Почему на этом месте не оказался кто-нибудь другой?

– За меня просто некому было заступиться. Я всего в жизни добивался сам, у меня нет никого в Генеральной прокуратуре, кто бы меня тянул.У меня нет мохнатой лапы и родственников в Генпрокуратуре и Верховной Раде. За меня горой никто не встанет. И я теперь четко знаю, что меня просто отдали...

– Кто?

– Я продолжаю, чтобы понятно было. Меня хватают, везут в Киев — в Печерский суд знаменитый. Трое суток продержали — допросы бесконечные, очные ставки... По закону в суде меня должны были допросить по материалам дела. Никто, конечно, меня не допрашивал и с материалами дела не знакомил. Они ограничились вопросом: «Что вы можете сказать в свое оправдание?» Что я мог сказать? Я не знал, в чем меня обвиняют! Нет, мне сообщили, что я якобы делал. В частности, меня обвинили в том, что я на совещаниях в Славянске постоянно докладывал руководству МВД и Генпрокуратуры о том, что якобы я установил лицо, совершившее убийство Александрова. А в суде четко доказано, что я не был ни на каких совещаниях, я не был даже включен в состав оперативной группы! Как я мог докладывать? У меня даже возможности такой не было!

И вот тогда, после допроса в Печерском суде, я не спавший и не евший трое суток, встал и сказал, что я ни в чем не виноват. Я ведь не знал, на чем они основывают свои обвинения, мне просто заявили, что я сделал то-то и то-то. И все. Ни о каком соблюдении установленного законом порядка не могло быть и речи. Постановление об аресте было заготовлено заранее, судья при мне достала его из-под полы, даже не выходя в совещательную комнату (хотя бы ради приличия). Машина «правосудия» сработала безотказно: арест на два месяца с содержанием в Лукьяновском СИЗО. А уже там на меня пытались навесить все грехи, которые только можно представить. Меня обвиняли... в торговле лесом, и это несмотря на то, что я, работая в Красном Лимане, два года воевал с лесниками. Там действительно шло разбазаривание леса — мне на дороге каждое утро навстречу попадались целые вереницы лесовозов! Когда я вник в ситуацию, то выяснилось, что официальная порубка по документам не ведется. За время моей там работы мы возбудили тринадцать уголовных дел только по работникам лесхоза! И после этого они меня обвиняют в воровстве леса... И все то, что мне предьявляли тянуло на гораздо больший срок, чем фальсификация Вередюка. Мне говорили: возьми на себя эту фальсификацию, и ты отсидишь всего три года за Вередюка. А за остальное, мол,... мы закроем глаза. Я спрашиваю: а за что «остальное»-то? Доходило до того, что, обнаружив у меня копию техталона служебной машины — в то время ХОЗО требовало сдавать им техталоны служебного транспорта — меня тут же обвинили в подделке документов! Старший следственной группы мне фамильярно и доверительно так сказал: «Игорек! Ты понял, что ты уже здесь? Мы тебя уже приземлили, и ты отсюда уже не выйдешь. Мы все равно тебя осудим. Поэтому давай так: чтобы не было восемь или десять, бери вот это, трешечку получишь...» Меня это, конечно, возмутило. Я все-таки подполковник, у меня есть семья, определенное служебное положение, а вы хотите в угоду кому-то меня всего этого лишить? Отнять у меня это все ни за что? Я ответил, что не отдам того, чего добивался всю жизнь. Про меня никто не мог ничего плохого тогда сказать. Потом начали говорить, потому что хор зазвучал. А все остальные подхватили.

– А как возникла тема братьев Карпенко?

– Когда через два месяца началось оранжевое движение, начали шерстить Генпрокуратуру потихоньку — то есть, вид делали. Тимошенко возмутилась, и против нее прекратили все 26 уголовных дел. Я к ней обратился тогда с просьбой объективно разобраться в моем деле — по наивности своей. Я проработал в системе двадцать лет и никогда не думал, что может существовать такой беспредел.... Сейчас я четко знаю — может быть все. А тогда я воспрял духом и сказал своим мучителям: «Ребята, готовьтесь. Мы с вами скоро поменяемся местами. Вы будете на стульчике в клетке сидеть, а я буду задавать вам вопросы». На мою беду, в тот момент в Краматорске пойманным похитителям братьев Карпенко, совершивших тягчайшее преступление и осознавших, что получат по полной и без всяческих скидок, поступило предложение показать на Криволапова. Мол, он все организовал, он вами руководил. Вы получаете по пятнадцать лет, он — пожизненное. Генпрокуратуру это вполне устраивало. И один из похитителей пошел на это. Второй просто оказался... ну, более порядочным, что ли, если так можно сказать. Он откровенно заявил, что невинного человека оговаривать не будет, что бы ему ни делали. Он за это потом и пострадал, кстати... И вот появляются показания некоего гражданина Б. о том, что Криволапов и руководил всеми этими преступлениями. Комментировать я эти преступления не буду. Потому что я ничего не знаю. Все — в уголовном деле. Я просто заранее скажу: суд сразу меня по всем этим эпизодам оправдал. И не потому, что не доказано, а за отсутствием состава преступления. Суд доказал, что я не участвовал в этом и не имел к этому никакого отношения. И я очень благодарен суду. Именно этому составу Апелляционного суда Запорожской области. Так вот, показания этого гражданина Б., который взял грех на душу и оговорил меня, раззвонили на всю страну, пошли массово репортажи, статьи, подключился интернет, и везде Криволапова называют атаманом банды убийц. Мало того — вокруг этих двоих похитителей они накручивают банду, вводят туда еще людей, по которым у них не было вообще никакой информации, и делают громкое дело о громких преступлениях громкой банды убийц. Мне предъявляют обвинение 25 октября 2004 года. Представь, каково это, когда на тебя вешают всю эту грязь и ею может все и закончиться, ничего, кроме нее, уже не будет... Они знают, что все это вымышлено, но ищут новых «свидетелей», даже не верилось, что у этих людей есть мама, дети, любимые... Совесть, в конце концов. И что они вообще люди... А фильм, в котором меня как убийцу прославляли, двенадцать раз демонстрируя его по телевидению? Из них четыре раза фильм показали, пока шел суд! Судьи протестовали, но ничего сделать не могли — коммерческий канал... А эпизоды обвинения, над которыми смеялись все, даже судьи... Когда «убитый» звонил своим родственникам... спустя год после собственной смерти! Там такого наворотили... Короче говоря, суд опроверг все это в ходе заседания. Конечно, в чем-то ему пришлось идти на компромисс под давлением обвинения.

– Ну а кому было выгодно отдавать на расправу именно Криволапова?

– Я знаю, кто это делал. Но говорить не буду. Все это есть в деле. Там настолько четко вырисовывается вся картина, что нет необходимости фамилии называть. Я их называл, когда был на скамье подсудимых. Сейчас я дома и не хочу, чтобы с моими родными или со мной что-то случилось. А то, что они действовали преднамеренно, подтверждается еще и таким фактом. Когда Вередюка уже обвинили, нашелся один глупый следователь из Донецкой прокуратуры, который решил закрепить результат и провел с Вередюком так называемое психофизиологическое исследование на детекторе лжи или полиграфе. И как сейчас выяснилось, детектор четко показал, что Вередюк совершенно ни при чем! Но заключение полиграфа было передано на руки следователям. И в деле оно появилось в совершенно измененном состоянии. То есть, все было искажено с точностью до наоборот! Кто это мог сделать? Догадываешься? Оно было только у следователей в руках — милиция даже доступа к нему не имела. Все, вопросов «кто делал?» и «кому это выгодно?» больше не может быть. В деле есть фамилии людей, в том числе и самых высокопоставленных, которые фальсифицировали протоколы допросов, опознания и другие следственные действия. Есть круг лиц из трех человек, котрые сфальсифицировали выводы полиграфа. Кого еще нужно искать?

– А что направили на дополнительное следствие?

– Отправили эпизод по фальсификации. Но там вина моя полностью опровергнута. И направили в отношении меня так называемое «убийство Благова», который после «смерти» бил свою сожительницу и звонил родственникам, и куча людей его видела живым и здоровым. По остальным эпизодам меня оправдали. А по эпизоду со ржавой машиной, у которой даже владельца не оказалось, меня и осудили. Я же за нее, выходит, уже и отсидел пять лет. Но такой эпизод Верховный Суд не пропустит.

– И что будет дальше?

– Могу сказать только одно: я буду добиваться полного оправдания. Это однозначно. Потому что я не совершал никаких преступлений. Но добиваться какой-то компенсации от этого государства я, скорее всего, не буду. Потому что я просто в это не верю. Хотя... может, в стране что-то переменится.

– А как теперь быть с тем, что в течение многих лет Игоря Криволапова публично обьявляли убийцей и преступником?

– Следствие утверждало это. А суд доказал, что следствие сфальсифицировало доказательства, и оправдал меня. И теперь это тоже известно людям. Хотя я иллюзий уже не питаю, я убедился, что в нашей стране возможен самый невероятный поворот событий. Никто и ни от чего не застрахован. У меня отняли любимую работу, жизненные перспективы, здоровье и многое другое... Остается мое честное имя, и его я буду защищать с Божьей помощью.