Михаил Клюев: В Донецком регионе не осталось воров в законе

С момента вступления на свою должность в феврале этого года Михаил Клюев принялся активно разрушать криминальный имидж Донбасса.

Столичное начальство говорит, что небезуспешно. Тем не менее, сам Михаил Михайлович считает, что на этом поприще у него еще все впереди. Ведь ему приходится расследовать не только те преступления, которые совершаются на Донетчине в настоящее время, но и те, которые достались ему в наследство от прошлого.

Первое, с чем ассоциируется ваш приход на должность руководителя УМВД - это ликвидация госохраны в районе гостиницы «Донбасс Палас», принадлежащей Ринату Ахметову. Означает ли это, что вы решили сразу показать «старой» донецкой элите, кто в доме настоящий хозяин?

Будем считать, что это, может быть, даже какое-то вульгарное определение. Была проведена ревизия всех маршрутов, нарядов, постов там, где мы осуществляем охрану общественного порядка. Сделан был анализ, где правонарушения совершаются в большей степени. Были расторгнуты договора, которые были заключены с различными коммерческими фирмами. В принципе, такие услуги предусматриваются приказами УМВД, они предоставляются за какую-то плату. Патрульно-постовая служба и подразделения «Беркут» были освобождены от таких договоров, договора расторгнуты. И сегодня эти структуры выполняют свои непосредственные обязанности – патрулируют улицы, раскрывают преступления.

А то, что убрали охрану от гостиницы «Донбасс Палас» - это не точечный удар. Это было сделано принципиально.

Известно, что ваш предшественник - генерал Малышев - возглавляет ныне службу охраны Рината Ахметова. Как складываются ваши отношения с ним?

Сегодня я не поддерживаю с ним никаких отношений, он не обращается к нам ни по каким вопросам. Ну, а нам кого-либо искать и с кем-то общаться… Нам времени не хватает, чтобы принимать граждан - каждый вторник мы принимаем по 20 человек.

А по каким вопросам обращаются к вам граждане?

По самым разным вопросам. Половина из тех, кто обращается – это сотрудники, которые ранее уволились и теперь хотят восстановиться, потому что у нас сегодня лучшие условия пенсионного обеспечения. Обращаются сотрудники по задолженностям, по выплатам единовременного пособия. Обращаются граждане, недовольные работой правоохранителей, жалуются на работу участковых, реже – сотрудников уголовного розыска. Достаточно много жалуются на работу следователей по уголовным делам. Есть жалобы на грубость, нетактичность.

В сознании большинства Донбасс связан с засильем криминала и его огромным влиянием на жизнь региона. Меняется ли ситуация в лучшую сторону с приходом новой власти?

Криминальная обстановка в Донецкой области всегда была сложной - здесь все-таки проживает около 5 миллионов человек. У нас большое количество шахт, тяжелый труд. И в годы советской власти, и в царские времена сюда приезжали зарабатывать на жизнь кто угодно, в том числе и ранее судимые. В Донецкой области при советской власти было большое количество «зон», сегодня их гораздо меньше. Было огромное количество спецкоммендатур. Я знаю один город, где таковых было 11. То есть, люди находились на поселении и строили различные предприятия.

Подобный генофонд до сих пор накладывает отпечаток на население. Должно пройти какое-то время, чтобы все это вытиснилось чем-то другим, более культурным, образованным. Это задача не одного дня, не одного года или даже десятилетия. Это задача не только милиции, но и журналистов, людей искусства, власти… Поэтому сложности в Донецкой области имеются и в настоящее время. Мы регистрируем ежегодно, в среднем, до 700 убийств. То есть, получается два убийства в день. В основном, на бытовой почве. Что касается общего числа преступлений, то с начала года их зарегистрировано уже более 36 тысяч.

Теперь по поводу организованной преступности… На сегодня все лидеры преступных группировок, которые здесь когда-либо создавались, с приходом новой власти с территории Донецкой области выехали. Мы имеем дело больше со вторым-третьим эшелоном преступников, если можно так выразиться. С какими-то исполнителями, мелкими организаторами. Совместно с прокуратурой и СБУ мы ведем работу по документированию их прошлой деятельности, принимаем меры к раскрытию убийств, которые были совершены в прежние времена.

Сейчас вообще нельзя говорить, что где-то есть вор в законе, который «работает» на какой-то территории. Да и воров в законе нет, наверно, уже лет пять - семь. Новое поколение преступников отличается большей дерзостью. Вспомните начало 90-ых годов, когда были и расстрелы, и нападения на фирмы, рэкет… Сегодня уже такого нет.

А почему тогда возникла подобная ситуация? Потому что бывшие спекулянты превратились в коммерсантов. В то время они не понимали, что торговля – это тяжелый труд по изучению конъюнктуры рынка, спроса на товар, его перевозке, уплате налогов… Сегодня все коммерсанты, если на них и пытается оказать давление криминалитет, пишут заявление в правоохранительные органы. Рэкет на наших рынках уже «вымер».

Вообще, преступность сейчас носит экономический характер. Прежде всего, она связана с незаконным возмещением НДС - над этой проблемой больше всего работаем, с различными конвертационными центрами, обналичивающих денежные средства, с хищениями, со злоупотреблениями арбитражных управляющих при процедуре банкротства.

Конечно, не следует представлять нынешнюю ситуацию в розовом цвете. Проблема разбоев и грабежей остается. В принципе, не проходит ни одного дня, чтобы не совершались подобные преступления. Но зато и с их раскрываемостью дела обстоят успешно. Из всего количества зарегистрированных грабежей мы раскрываем до 40% , разбоев – до 73%. Думаю, если так будем и работать и дальше, то наведем порядок в области.

Вы упомянули, что так называемый «высший криминальный эшелон» уехал из Донецкой области. В чем причина?

Наверно, это связано с тем, что «рыба гниет с головы». Если «голова» у государства нормальная, здраво мыслит, то такая волна дойдет и до самых низов. Куда раньше можно было жаловаться, если везде говорили, что ситуация нормальная?

Представители «оранжевой власти» много говорят о нарушении избирательного законодательства во время президентских выборов 2004 года в Донецкой области. Сколько открыто уголовных дел и сколько уже осужденных по вопросам нарушения избирательного законодательства?

Выявлено около полутора тысяч нарушений подобного рода. В городах области возбуждено более 120 уголовных дел. Порядка десяти человек из привлекаемых нами к ответственности – это председатели избирательных комиссий. Также будут отвечать за свои деяния и рядовые члены комиссий. В отношении обычных граждан дела не возбуждаем. В этой связи не могу не вспомнить почти анекдотичные ситуации… Скажем, в Донецке обнаружили дом, в котором прописаны всего два человека, а по списку голосовало триста.

Всего нарушений на выборах зафиксировано полторы тысячи. К слову, документирование этих нарушений уже дает свои результаты. Например, в Константиновке, где недавно проходили выборы городского головы, представители всех, без исключения, политических сил отметили, что это были образцовые выборы. Быстро подсчитали результаты – в течение полутора часов. Ранее такого не было. Потому как все теперь понимают, что фальсификация выборов - уголовно наказуема.

Также мы расследуем 36 преступлений, связанных с нанесением телесных повреждений во время президентских выборов. Заверяю, что все они будут раскрыты. И, соответственно, узнаем не только исполнителей, но и организаторов.

В других областях говорят, что, среди правоохранителей самая высокая зарплата по Украине у донецких милиционеров. Правда ли это? Каким образом удалось этого достичь?

У нас такая же зарплата, как и у всех. Но мы используем спонсорскую помощь для поощрения тех, кто отличился при раскрытии преступлений. Это единственное, чем мы можем отличаться. А так, зарплата у всех милиционеров в стране одинаковая.

Что это за «спонсорская помощь»?

Статья 24 Закона «О милиции» гласит, что предприятия, учреждения с согласия трудовых коллективов, и граждане – по личной инициативе могут оказывать материальную помощь или передавать какие-то предметы для милиции. Вся милиция Украины пользуется этой статьей… Вопрос материального стимулирования всегда достигал своей цели. Проработав долгие годы на разных должностях в милиции, могу сказать однозначно – проблема всегда исчезает, если на нее «отпустить» часть денег. Эти деньги, привлеченные с предприятий, мы используем для решения наиболее важных, для нас, проблем в регионе. В том числе, и для раскрытия экономических преступлений. Людей надо стимулировать, потому что работают они по 15-16 часов в сутки.

Какой размер поощрений?

Различный, в зависимости от вклада. Есть премии и 200, и 300, и 500 гривень... А есть и семь тысяч… Важен почин. Поэтому, естественно, изначально установили высокий размер премий. Есть люди, которые получили у нас по две-три тысячи за раскрытие преступлений по горячим следам.

На эти цели ежемесячно мы выделяем 240 – 300 тысяч гривень. Конечно, деньги это небольшие, учитывая, что милицейский личный состав в области насчитывает более 15 тысяч человек. Понятно, что хотелось бы иметь в распоряжении больше средств.

Согласны ли вы, что высокая зарплата искоренит коррупцию в милицейских рядах?

Не просто согласен, а убежден. И не надо останавливаться только на использовании поощрений. Повышение зарплат для правоохранителей нужно осуществлять комплексно. Хотя есть категория, которой сколько не плати, все равно будет мало. И все-таки 95% правоохранителей из тех, которых мы сегодня привлекаем к ответственности за взяточничество, не пошли бы на эти преступления, плати мы им нормальную зарплату. А у нас, однозначно, нет денег, чтобы повысить зарплату всем милиционерам.

В СМИ прошла информация, что в Донецке закрыты все копанки…

Будем говорить так: массовая работа копанок приостановлена. Мы проводили рейды, начиная с апреля, возбудили уголовные дела. Справедливости ради скажу, что мы продолжаем находить каждую неделю по одной-две копанки. А уголь - товар ликвидный. На примерах объясню, как и какие тут действуют схемы. Первая… Допустим, парень хочет накопить деньги для покупки мопеда. В этом случае, здесь имеет место неорганизованная добыча угля. Совсем иная ситуация, когда уголь собирается огромными машинами, куда вкладывались солидные наличные деньги, не платятся налоги… Это «черная» схема сбора угля. Но такой ситуации сегодня уже нет. Основная масса нелегальных добытчиков угля «пашут» ночью, днем никто уголь уже не копает.

Говорят, что именно милиция была «крышей» нелегальных копанок. Привлекались ли правоохранители к ответственности по таким делам?

Милиция эти копанки не создавала, несмотря на то, что мы всех региональных начальников милиции освободили от должностей за непринятие мер по разрешению проблемы. Повторю, милиция не организовывала и не создавала нелегальные копанки. Она что, выдает деньги на массовую скупку угля? Никакая организация невозможна без соответствующих «согласований» с органами власти. А те, в свою очередь, могут сослаться на то, что нет рабочих мест, реструктуризация шахт идет медленными темпами…

Что касается роли в этом деле милиции, то она попросту не предпринимала никаких мер. Правоохранителям в пробеле с копанками надо вменять халатность. «Крышевать» милиция не может. В данном случае это неправильная формулировка. Я бы милиционеров, замешанных в нелегальном угольном бизнесе, назвал «щипачами», которые хотели «зацепить кусочек» из нелегального денежного потока.

Принята поправка в Криминальный кодекс, согласно которой, уголовное дело не возбуждается, если размер кражи не превышает 500 гривень. Означает ли это, что Донецк снова лишится канализационных люков, увеличится процент мелких краж, а виновники будут ходить на свободе?

Ну как осуждать законодателей!?(тяжело вздыхает)… Я представитель исполнительной власти, вооруженного органа. В любом случае, будем исходить из того, что раньше мы могли за 2-3 люка привлечь к ответственности. Теперь документирование будет усложнено. Если человек преступник, то не одними же люками он промышляет. Будем искать другие возможности в правовом поле. Ведь, к примеру, десять люков – это уже не 500 гривень. А злоумышленник их соберет за неделю по-любому.

Что же касается карманников, то мы ранее привлекали их за любую сумму ущерба. Теперь – если не менее 465 грн. Но, допустим, для большинства пенсионеров – это значительная сумма. Законодатели не подумали о низших слоях нашего общества, достаток, мягко говоря, невелик. Ко мне на прием, в подавляющем большинстве, ходят люди не богатые. Не «Лексусы» у них крадут. Жалуются, в основном, на то, что украли чашку, инвентарь… А мы, получается, сегодня не можем привлечь к ответственности за подобные правонарушения. Поэтому мое отношение к законодательному новшеству – негативное. Административная ответственность – это хорошо. Но, может, необходимо ввести норму, что на четвертый или пятый раз надо, в конце концов, и предстать перед судом? Необходимо нечто более весомое, чем денежный штраф. Тут вообще может иметь место казусная ситуация - чтобы уплатить денежный штраф, правонарушитель снова что-нибудь украдет.

В ваших ли силах повлиять на сложившуюся по вине законодателей ситуацию?

Мы не обладаем законодательной инициативой на уровне области. Но мы будем отчитываться перед верхами, а там, надеюсь, задумаются. Для какого-то коммерсанта 465 гривень – всего лишь чашечка кофе в шикарном ресторане. А пенсионеру этой суммы хватает, чтобы месяц – а то и больше – кормиться.

Одно из первых ваших нововведений – создание мобильных групп для наблюдения за правопорядком, в состав которых вошли работники патрульно-постовой службы и Госавтоинспекции. Дала ли эта инновация какие-то результаты? Как отразилась на количестве преступлений и их раскрываемости?

Да, конечно же, результат позитивный есть. И мы расширяем эксперимент, идею которого подал министр внутренних дел. Нововведение позволило, прежде всего, быстрее реагировать на обращения граждан. Мы видим, что люди довольны, если милиция быстро приезжает, чувствуют защиту государства.

О положительной динамике говорить еще рано – слишком еще мало времени прошло с начала эксперимента. Сегодня мы, большей частью, разбираем жалобы, полученные при старой власти. Какие дальше будут результаты - не известно. Но уже однозначно можно сказать, что жалоб на работу милиции стало значительно меньше. Самый главный результат – повысилась оперативность работы милиции. Теперь оперативники приезжают не через два-три часа после вызова, а через две-три минуты. А бывает, что и за 30 секунд.