В октябре 1942 года на должность командира 1-го полка Эстонского легиона СС был назначен оберштурмбанфюрер СС Франц Аугсбергер.
Оберштурмбанфюрер СС Франц Аугсбергер
Чуть позже прибыл гауптштурмфюрер СС Георг Эберхардт, который был назначен командиром нашего 1-го батальона. В соответствии с приказом от 10 декабря 1942, наш батальон стал включать в себя 3 гренадерских роты и одну (моя рота, 4-я) роту тяжелого вооружения. В декабре большая группа эстонцев была направлена на курсы младших офицеров СС. Но и много наших парней, обычных штурманов и ротенфюреров, уехали на всевозможные специальные курсы: командиров противотанковых орудий в Гильверсам, операторов беспроводной связи в Познань и даже кое-кто в офицерскую школу СС в Бад-Тельц. Это было очень своевременно, так как после Рождества в батальон начали поступать противотанковые пушки, гаубицы-пушки, зенитные автоматы, минометы различных систем, тяжелые и легкие пулеметы. Так что подготовленных специалистов требовалось много, даже те 97 немецких младших офицеров и специалистов, которые дополнительно были переведены из полка СС «Германия», не решали всех проблем. Должен сказать, что до этого мы обучались применять только личное оружие – винтовки «Маузер», пистолеты-пулеметы и пистолеты.
Командиры конечно понимали, что солдату также необходимы развлечения, нельзя людей держать в постоянном напряжении, нужно время от времени «сбрасывать пар». Выбор был большой – кино, пивная, библиотека, театр. Мы, эстонцы, конечно предпочитали пивную. Пиво, как для гражданского, было не самого высокого качества, но как для солдата - достаточно хорошее. Нас там собиралось довольно много народа, после 2-3 кружек начинали петь эстонские песни. Кстати, врач батальона, доктор Вернер Лауманн, в шутку называл эстонцев «певцы свободы». Все очень просто - слово «свобода» довольно часто встречается в эстонской песне. Самыми любимыми были «Сауна тара» и «Матс – хороший человек». Немецкие инструкторы научили нас и своим песням – «Эрика», «Лили Марлен», «Вестерланд»… Несколько раз немцы начинали издеваться над эстонской песней. Потом начали возмущаться, что польские официантки всегда обслуживали эстонских парней в первую очередь. Частенько такие скандалы, разумеется, заканчивались побоищами. Одним из самых заводных и очень физически сильных драчунов был Михкель Роо, также известный как «Варба Сасс». Да и другие не отставали, всегда дружно наваливались на обидчиков. Я, к слову, был из рыбацкой семьи, во время летних каникул постоянно с отцом выходил в море. А слабые и пугливые в море, как правило, не задерживаются. Да и регулярные физические упражнения и занятия рукопашным боем давали свои плоды.
Сочельник мы встречали в прямо в лагере, в пивной. Настроение было у всех приподнятое – командир противотанкового орудия Ильмар Айнсаар специально был откомандирован в Эстонию за подарками. Мы все были счастливы получить подарки из далекой Родины. 20 января в батальон влилось еще 46 земляков, которые прибыли из Киева.
Мой друг унтершарфюрер СС Ильмар Айнсаар (справа)
Примерно в тоже время, прибыли и первые грузовые автомобили. Порядок был в подразделениях СС в этом вопросе весьма жесткий – каждый солдат должен был пройти обучение и сдать экзамен по вождению и устройству автомобиля. Надо сказать, что первые тренировки по автоделу начались еще в декабре, на стареньком трофейном Студебеккере прямо по дорожкам учебного лагеря. Когда же начали поступать новенькие Опели и мотоциклы в большом количестве (батальону требовалось много автотранспорта),
занятия ускорились, стали проводиться по более насыщенному графику: в одиночку, колонной, по пересеченной местности, ночные марши, устройство и ремонт бензиновых и дизельных двигателей. Но это уже скорее касалось именно водителей, солдаты других специальностей проходили обучение по сокращенной программе. Особенно доставалось шоферам нашей роты тяжелого вооружения – маневры с прицепленными орудиями, маскировка машин и т.д. В пивной мы частенько обсуждали своих офицеров. В отличии от немецких солдат (у них это в крови), эстонцы никак не могли избавиться от привычки иметь свое мнение. Так вот, я хорошо помню, что в основном очень хорошо ребята отзывались о механике батальона оберштурмфюрере СС Мартине Лаутерне. Он пропесочивал и наказывал нерадивых, но тех, кто любил технику и знал моторы, уважал и поощрял. Сам до войны инженер-механик, этот офицер прекрасно разбирался в технике и не гнушался лично заниматься ремонтом.
Не обошлось и без казусов: инструктор автомобильных курсов, младший офицер, при выезде в Дебицу отлучился перекусить, а курсанты решили самостоятельно проехаться и в итоге разбили автомобиль. Наказание было суровым и коллективным: весь батальон был в следующую ночь поднят по тревоге. Многие думали, что это рутинная учебная тревога с построением и не стали одевать носки, только сапоги. Через час марш-броска по пересеченной местности эти парни имели не ноги, а один сплошной волдырь. Когда мы вернулись утром в лагерь, батальон замер на плацу и горе-шоферам был дан приказ выйти из строя. И все только тогда поняли причину ночных мучений. С виновных сняли погоны и отправили на 7 суток под арест. Все мы были отправлены спать, учения в этот день были отменены , а пострадавшие были отправлены в лазарет лечить ноги. Командир батальона Эберхардт и доктор Лауманн перед этим лично прошли через все казармы и заставили всех без исключения показать ноги. Гауптштурмфюрер СС Эберхардт не сердился, он был скорее раздосадован, ему казалось, что мы гораздо лучше подготовлены. А на поверку оказалось – мальчишество, разгильдяйство. И, честно говоря, мы были не в обиде на него, мы действительно уважали своего командира, хоть и знали его такой короткий промежуток времени.
Вам может показаться странным, что в моем рассказе все офицеры какие-то очень хорошие люди и отличные солдаты. Это не так, вернее – не совсем так. Было достаточное количество командиров, которые вроде бы как офицеры и на месте, но как люди – откровенное дерьмо. Это касается как немцев, так и моих земляков эстонцев. Вот только откровенных трусов я что-то не припоминаю, а так – были всякие… И такие, которым сейчас бы и руки не подал. Вернее, сейчас может быть и подал. Потому, что как бы там ни было, но все они погибли в 43-м - кто под Андреевкой, кто под Кленовой… Говорить о них, вспоминать - нет желания. Хорошо – не могу, а плохо – не стоит о мертвых…
11 февраля 1943 года с курсов подготовки младших офицеров вернулись наши парни – 51 новоиспеченный унтершарфюрер СС. Не успели мы обрадоваться встрече, как началась подготовка к принятию присяги. Пару дней все крутились как белка в колесе, приводили себя и лагерь в порядок.
Вот столько лет прошло, а не могу забыть этот дождливый день – 13 февраля 1943 г. Мы застыли в шеренгах – под звуки оркестра на флагшток взлетел флаг со свастикой. Но вот по шеренгам пробежало волнение, удивленный шепот – а где же эстонский флаг? Это замешательство было отмечено организаторами процедуры – после затянувшейся паузы подняли и наш эстонский триколор. Текст присяги за давностью лет забылся, что-то такое: «Я клянусь во имя Бога безоговорочно повиноваться вождю немецкой армии Адольфу Гитлеру в борьбе против большевизма и как храбрый солдат я всегда готов отдать свою жизнь …» С напутственными словами выступили командир полка и командиры батальонов. Завершилось это действо торжественным прохождением колон, оркестр играл старую немецкую солдатскую песню «У меня был товарищ».
Все ощущали, что финал нашего пребывания в глубоком тылу близок – скоро на фронт. Никто не сомневался, что это будет Восточный фронт. 19 февраля батальонная разведка наконец получила ожидаемых 25 бойцов, большинство из них были немцы с фронтовым опытом. Еще через день, 75 наших товарищей были отправлены в Германию, в Лауэнбург. Мы шутили по этому поводу, называли их тыловиками, не зная тогда, в какую «мясорубку» впоследствии они попадут. Никого из них я впоследствии не встречал, ни на фронте, ни после войны в США…
Несколько недель назад произошла трагедия под Сталинградом, немецкие офицеры были подавлены, это ощущалось во всем. Однако быстро взяли себя в руки – повседневные заботы, боевая учеба не оставляли времени для долгих переживаний. Еще меньше печалились мы, простые эстонские солдаты – это была трагедия нашего союзника, не более. Мальчишки, что мы тогда понимали – да абсолютно ничего. Месяц спустя, 23 марта 1943 года наш 1-й батальон был выведен из состава полка и началась подготовка к переброске в Украину. Дальнейшая боевая подготовка должно была продолжиться непосредственно там, в прифронтовой полосе.
4 апреля 1943 года наш батальон был погружен в эшелон на станции Kохановка. «Я буду рад видеть Вас в Эстонии» - сказал на прощание командир полка Франц Аугсбергер, причем на эстонском языке. Год спустя, некоторые из нас действительно с ним встретились в Эстонии, но большинство парней осталось в украинской степи навсегда.
Рассказал о наших днях, проведенных в Дебице, лишь с одной целью, чтобы было понятно – в Украину мы прибыли не желторотыми юнцами, а более-менее подготовленными солдатами. Но вот это «более-менее» как раз и не нравилось нашим командирам. И они прилагали максимум усилий, чтобы разнообразить подготовку. По этому, под Близнюками нам «задали перца» - атаки за «огневым валом», то за артиллерийским, то за минометным… Чего греха таить, почти каждый из нас тогда напустил в штаны… Тупая и монотонная, на первый взгляд, немецкая методика боевой подготовки (повторение одних и тех же операций 10, 20,…, 100 раз) довела наши действия до автоматизма – заряжай, разряжай и т.д. Но было и другое, очень разумное, культивировавшееся в войсках СС – взимозаменяемость. Я, по армейской специальности, был заряжающим противотанкового орудия, но мог работать и наводчиком. Да и с обязанностями командира расчета справился бы. Наш командир взвода противотанковой артиллерии утерштурмфюрер СС Ральф Фискар даже научил нас выполнять мелкий и средний ремонт орудий в полевых условиях. Уж очень он хорошо в них разбирался, знал все системы, включая зенитные и всевозможные трофейные. И того же требовал от нас. Эти навыки, скорее всего, и спасли мне жизнь во время прорыва из окружения под Черкассами. «Тридцатьчетверки» русских не раскатали нашу колонну полностью только потому, что нам удалось не растеряться в той неразберихе и из 88-мм. зенитного орудия их образумить. После 12 попаданий остальные отвернули…
В конце апреля 1943 года вернулись наши камерады из Голландии, где они обучались специальности «наводчик орудия».
Кроме 50-мм. орудий у нас появились и отличные трофейные русские 76-мм. противотанковые пушки. Они нам достались от финнов из батальона «Нордост», которые уехали домой, на родину. Вообще то, от финнов нам много чего досталось – вооружение, техника, традиции… Мы заняли их место в полку «Вестланд» 5-й дивизии СС «Викинг», и нужно было соответствовать, не ронять марку – очень они себя здорово показали в боях, очень их немцы и голландцы уважали… И мы старались.
Финские добровольцы. Батальон СС «Нордост». Константиновка. 1943 г.
