Таковы главнейшие свидетельства, на почве которых возникла призрачная теория о вольной Черноморской Руси. Ср. К анализу восточных писателей (Ж. Μ. Н. Пр. 1908 Март стр. 28 сл.). Что же говорить о показаниях других писателей, заключающих даже по Гедеонову только намеки на Черноморскую Русь? Несколько большее значение в глазах Гедеонова, по-видимому, имеют известия Льва Диакона и договоры Олега и Игоря с греками.
По Льву Диакону, писавшему в конце X века, Игорь после своего поражения отправился будто бы не прямо в Киев вверх по Днепру, а сначала в Киммерийский Боспор: aegre cum naviculis decem ad Cimmerium Bosporum est reversus. Те же послы Цимисхия [234] требовали от Святослава ut... ad suas sedes et Cimmerium Bosporum se recipiat. Святославу греки хотели своими кораблями преградить обратный путь из Дуная в Черное море: ut Scythis, si forte se fugae darent, domum inque Cimmerium Bosporum renavigandi facultas auferretur. Спрашивается, имел ли Лев Диакон ясное представление об очертании северного побережья Черного моря? Частое повторение выражения «Киммерийский Боспор» там, где идет речь о родине русских, наводит на мысль, что этот пролив казался Льву Диакону прямою дорогою, ведшей в Россию, – пролив, которого русские, возвращаясь восвояси, миновать не могли. Каким путем Игорь вернулся в Киев, мы не знаем. Но что Святослав пустился в обратный путь не через Керченский пролив, достоверно известно. Где и как он погиб, не могло, разумеется, остаться тайною для греков; а между тем Лев Диакон ведет его окольною дорогою в Киммерийский пролив и, значит, далее в Азовское море. Но как бы то ни было, ведь Лев Диакон желал лишь указать на направление возвратного пути Игоря и Святослава, а не на конечную цель его. Поэтому, выводить из слов византийского историка существование на берегах Керченского пролива какой-то Черноморской Руси (до 965 г.) – весьма опрометчиво.
