Обойдёмся без пересказа укрожурналистов и их трактовок
=============================================
ВОПРОС: У меня вопрос, в общем-то, из двух частей. Во-первых, сейчас очевидно, что уроки, которые Вы извлекли в Чечне, другие страны включая США могли бы использовать в плане улучшения отношений, повышения стабилизации.
А во-вторых, как Россия будет взаимодействовать со странами СНГ, бывшими республиками Советского Союза? В.ПУТИН: Вы знаете, я сказал, что считаю распад Советского Союза трагедией. Но поскольку это уже состоялось, то я полагаю, что мы должны строить свои отношения с республиками бывшего Советского Союза на абсолютно равноправной основе. И только так, обеспечив такой подход, мы можем рассчитывать на то, что сможем заниматься интеграционными процессами в сфере экономики, обеспечивая таким образом наши естественные конкурентные преимущества в мировой экономике, – прежде всего, я думаю об этом.
У нас же общая энергетическая система, у нас общая транспортная система, нам не нужно, как в Евросоюзе, придумывать правила использования национальных языков: у нас есть язык межнационального общения, которым естественным образом является русский язык.
У нас очень много других объединяющих элементов. Некоторые отрасли экономики просто не могут существовать друг без друга, просто не в состоянии. Это касается и России, и Украины, и Белоруссии, и Казахстана, многих других республик бывшего Советского Союза. И я думаю, что на этих принципах мы и должны строить свои отношения.
Что же касается тех процессов, которые там происходят, в этих странах, то я бы не очень хотел их комментировать, потому что это не моё дело...
РЕПЛИКА: У вас рыночные споры, по ценам споры, по газу, если возвращаться вот к этому…
В.ПУТИН: Какие там споры? Есть мировые цены на газ. Мы всем продаём по мировым ценам. Почему мы должны кому-то продавать ниже мировых? Вам в голову не приходит такое? Американцы кому-то что-то продают ниже мировых? Можно разве прийти в магазин в США и сказать: «Я из Канады, мы, канадцы, – близкие друзья США, отдайте мне «крайслер» в полцены». Что ответят на такое пожелание человеку, который пришел в магазин? Скажут: «Ты идиот, убирайся вон».
ВОПРОС: Калифорния может в Неваду продать со скидкой, между штатами такое можно, они друг другу предоставляют такие льготы. Если бывший Советский Союз станет своего рода Евросоюзом, почему бы им друг другу не помочь?
В.ПУТИН: Я считаю, что это нарушение принципов рыночной экономики, это пойдет во вред только тем странам, которые это делают.
Мы даже внутри России приняли программу выхода на мировое исчисление цены для внутренних потребителей. Другой подход искажает экономику страны, одни отрасли ставит в зависимость от других. Это ведет к так называемому перекрестному субсидированию экономики и просто разрушает её. Поэтому мы как внутри страны переходим к рыночным принципам, так и в отношениях с нашими ближайшими соседями. А если мы в чём-то кому-то помогаем, мы исходим из того, что мы получим адекватную компенсацию, просто пока её не видно. Это во-вторых.
И в-третьих, мы, понимая трудности наших партнёров, в течение пятнадцати лет – вдумайтесь в это: пятнадцати лет! – по низким ценам, значительно ниже мировых, снабжали наших соседей энергоресурсами, субсидируя их экономику ежегодно на 3–5 миллиардов долларов. Это одну только Украину. Но это же не может продолжаться вечно, это же несправедливая постановка вопроса.
Вы вспомнили о европейцах. Европейцы к нам предъявляют претензии, чтобы мы внутри страны выстроили международный способ исчисления цены, иначе, говорят они, «ваши предприятия будут пользоваться преимуществами в отношениях с нашими европейскими предприятиями». Значит, внутри страны мы должны продавать по мировым ценам, а нашим соседям должны продавать за бесценок.
Знаете, это не мы политизируем энергетические проблемы. Давайте прямо скажем, о чем идёт речь, что же мы ходим вокруг да около, как у нас говорят, как кот вокруг горячей каши, и не называем вещи своими именами? Я всё-таки предлагаю говорить по-честному. Почему-то Соединенные Штаты решили, что в Украине есть часть политической элиты, которая является проамериканской, а часть является пророссийской. И решили поддержать ту часть, которую они считали проамериканской, так называемых оранжевых революционеров.
Хорошо, вы решили поддержать – поддерживайте, хотя мы считаем, что это неправильно, потому что на самом деле там есть, конечно, люди с разными взглядами и с разными политическими вкусами, но в целом, если политик претендует на то, чтобы быть популярным в стране, он должен защищать свои собственные национальные интересы. Они должны быть в хорошем смысле этого слова украинскими националистами. Так вот, они на самом деле такими и являются: они не пророссийские, не проамериканские, не проевропейские – они проукраинские. Но вы почему-то взяли и искусственно разделили их на проевропейских, прозападных, пророссийских. Ну ладно, разделили, хорошо. Решили их поддержать. Ну хорошо, хотя мы считаем это ошибкой. Лучше дать людям самим решать внутренние проблемы. Причём вы их поддержали в действиях, которые явно носят антиконституционный характер. Ведь всё, что там было сделано, всё – в нарушение Конституции. Но это что породило? Породило недоверие различных политических сил и групп населения внутри самой Украины друг к другу. Этими действиями вы начали разрушать Украину, её территориальную целостность и подрывать её суверенитет. Вот что сделали Соединенные Штаты в Украине. То же самое происходит и в Грузии.
А мы что говорили? Оставьте их в покое, не трогайте, дайте им самим разобраться, давайте их просто поддержим внешне, но не будем делать каких-то предпочтений. Этот конфликт продолжается до сих пор, страна полностью дестабилизирована, и, судя по всему, такое состояние сохранится ещё достаточно долго.
Но когда все увидели, что происходит дестабилизация, чтобы окончательно не разрушать и не дестабилизировать Украину, попытались заставить Россию субсидировать украинскую экономику. Почему? Если вы хотите кого-то поддержать, заплатите за это. Никто же платить не хочет. Я с одним коллегой-европейцем разговаривал, это был министр экономики. Я говорю: «Ну платите тогда». Он отвечает: «Что, я дурак, что ли?» Я говорю: «А я что – похож на идиота?»
Поэтому нужно смотреть... Знаете, мы же должны из реалий исходить, а не говорить какими-то общими категориями. И ситуация, которая имеет место, мне кажется опасной. Там нужно делать всё для того, чтобы консолидировать общество и консолидировать страну. И, по большому счёту, было бы правильно, если бы так называемые пророссийские и прозападные силы объединились и подумали о будущем своего собственного государства, создали бы такую структуру власти, которая бы сплачивала, скрепляла единство наций, а не делила бы её на западников и восточников – или на южан.
А то, что сейчас происходит, – это опять движение в том же направлении, в направлении разрушения. Что очень жаль, потому что Украина очень близкая для нас страна: каждый второй в России, наверное, имеет или родственные, или близкие, дружеские связи с Украиной. Из 45 миллионов населения там 17 миллионов этнических русских, причём только по официальной статистике. Там почти 100 процентов людей считают русский своим родным языком, ну, может, 80 процентов. Это очень близкая нам страна. И мы искренне хотим, чтобы там в конце концов наступил мир, спокойствие и были созданы условия для поступательного развития.
ВОПРОС: А в долгосрочной перспективе, как Вы предполагаете, Украина вновь станет частью России?
В.ПУТИН: Нет, конечно. Да мы этого и не хотим. Мы не хотим больше никого включать в состав России, потому что для нас это только дополнительная экономическая нагрузка. Но мы хотим, чтобы так называемые наши естественные конкурентные преимущества в мировой экономике были использованы. Я их уже называл.
Речь может идти только об экономической интеграции. А навязывание каких-то новых государственных образований является совершенно бессмысленным, если на то нет воли собственно народа той или другой страны.
Да в современном мире это и не является таким уж важным. Посмотрите, что происходит в Европе. Идёт объединение, и там уже национальные границы перестают играть ту роль, которую они играли раньше, теряют то значение, которое они имели раньше.
