всю страну провоцируют,
как тут не поддаться?
в толпе нет ответственности
А мне почему-то кажется, что вы выберете другие средства. Или вилы и толпа вас устраивают? Это же не так.
В свое время книга Кена Кизи "Над кукушкиным гнездом" не столько взорвала западное общество потребления и комфорта, сколько насторожила. Это был даже не скрытый, а явный гимн революции как таковой, бунт во имя бунта и торжества яркой человеческой индивидуальности в отдельно взятом дурдоме. Сумасшедшая, бешеная, кровавая муть, несущая смерть, а не исцеленье психическим калекам.
Хулиган с мелким уголовным прошлым Макмэрфи попадает из трудовой колонии в клинику для душевнобольных, живущую по законам четкого внутреннего и внешнего распорядка. Вернее, ничего внешнего у этой психбольницы нет и не предвидится, поскольку она существует в условиях жесткой изоляции и за ее пределы никто никуда не выходит, кроме медицинской сестры Речид (Елена Шанина). Сестра очень любит своих подопечных, в прямом и переносном смысле отдаваясь им без остатка: тихо и буйно помешанные — единственное, что составляет смысл жизни этой умной, красивой и сексуальной женщины. "Она милейший человек, наш главный друг и ангел благосклонный! — откровенничает заключенный-пациент Хардинг (Александр Сирин). — Она сука! Она стерва!! Она сволочь!!!".
Для полноты образа лучшему другу и благосклонному ангелу не хватает только фашистской свастики на рукаве. И народная артистка России Елена Шанина безупречно передала весь этот вкрадчивый медицинский ужас, ежедневный подкожный животный страх зависящих от нее жалких существ и будничную человеческую мерзость. Ее так боятся, что аж ненавидят, и так ненавидят, что аж уважают. Обычные диктаторские штучки. Только недовольных "ангельским" руководством не выселяют куда подальше лес валить и не расстреливают, а отрезают мозг. На языке научной терминологии это называется лоботомией. Столь радикальная мера предписывается в крайне запущенных случаях, когда заключенный, в смысле пациент, становится неуправляемым и агрессивным.
В середине 60-х годов прошлого века выдающийся чешский режиссер Милош Форман снял в Голливуде по роману Кизи картину с Джеком Николсоном. Несмотря на революционный пафос, вызов и призыв, фильм моментально стал экранной классикой и образцом жанра. Я хорошо помню выпученные глаза Николсона, пытавшегося оторвать от пола штуковину весом в полторы тонны, чтобы бросить ее в окно. Зачем? Ну нужно же что-то делать, когда твою свободу постоянно ущемляют и не дают днем в пятницу смотреть футбол. Отодрать штуковину Николсону не удалось. "Но я хоть попытался!" — злобно скажет он.
На этих ключевых словах, собственно, и держится весь образ лихого молодца, которого и сопли красят. Макмэрфи хотя бы попытался: курить там, где ему хочется, не принимать душ, когда не хочется, играть в карты на деньги и смотреть футбол по телевизору, когда он выключен в соответствии с правилами внутреннего распорядка. Он позволил себе быть таким, каков есть, и даже переспал с сестрой Речид. "Вы не помните, сколько раз я вас изнасиловал: два или три?".
Ну что тут скажешь?.. Смело, по-хамски, в лучших традициях униженного пролетариата, которому нечего терять, "кроме своих детей", — как сказал однажды мой глуповатый сосед по парте. Это тупиковый, крайне глупый путь к свободе, и разные люди в разное время в разных странах регулярно его проделывают, ведя за собой толпы умственно отсталых. Чтобы убить внешнего дракона, вначале необходимо разобраться с внутренним. А дракон, сидящий в Макмэрфи, ничуть не меньше того, который расположился внутри сестры Речид. Свобода — это не только курить где вздумается, но и умение уважать чужую территорию, правила, распорядки и чужое право быть собой. То, чего как раз и не делает сестра Речид, безжалостно ковыряющаяся ледяным скальпелем в сознании и подсознании своих пациентов, выворачивая их несчастные души наизнанку.
Роман Кизи — жестокое и безрадостное чтение. Из него выползаешь, как из тяжелой болезни. В свое время драматург Дэйл Вассерман написал по книге дерзкую пьесу, которую ставили в разных театрах, в том числе на территории СССР. Ничего удивительного, поскольку по замашкам Макмэрфи — типичный революционер, всем ребятам пример. Иисус Христос для умственно отсталых, пытающийся изменить затхлый психушечный мирок, не жалея живота своего. Вернее, мозга.
Много лет назад в киевской Русской драме я смотрела очередную версию "Кукушкиного гнезда". Макмэрфи в исполнении замечательного Георгия Дрозда выглядел довольно привлекательным бунтарем и единственным свободным человеком в мире запуганных тяжелобольных людей. Во всяком случае, тогда мне так показалось. Сейчас я думаю, что многочисленные интерпретаторы Кизи совершенно напрасно сделали из проходимца-неврастеника героя. Тот факт, что сестра Речид — стерва, вовсе не делает Макмэрфи доблестным рыцарем Айвенго. На самом деле, свобода нужна очень немногим, да и те не всегда знают, что с ней делать. Что уж говорить о слабоумных и припадочных, которые за решетками специализированной клиники загнутся минут через пять. "Над тобой когда-нибудь смеялись люди?" — спрашивает у Макмэрфи девственник-доходяга Билли (великолепная работа Сергея Фролова). Люди смеялись... Почти весь огромный зал киевского Октябрьского дворца.Так вот - прежде чем "поддаться", разберитесь с кем вам, зачем вам, как именно, а иначе аналогии с сумасшедшим домом не такие и обидные...
К тому же давно известно, что с ума можно сойти от любви и любой идеи. И сумасшедший - не ругательство.
А вот если по уму, а не сходя с ума - так не о вилах думать надо.
