..в бывшей Российской империи родословные были чтимы, существовал официальный «Гербовник», была «Родословная книга», были «Столбцы», перечни старейших родословий, и записанные там являлись «столбовыми дворянами». Причем дворянство впитывало в себя людей разного национального происхождения.
Купцы и крестьяне оставались как бы сами по себе; играя в жизни важные роли, но не принимая прямого участия в управлении этой жизнью. У духовенства была собственная система санов — от патриарха до диакона, — которая в их кругу соблюдалась. Главными столпами, на которые опиралась империя, были чиновники, военные и придворные; взаимные соответствия их чинов и званий определяла петровская Табель о рангах, утвержденная императором 22 января 1722 года. Военные, гражданские и придворные чины разделялись на 14 классов с подробно обозначенными правами. «Четырнадцатый класс, — писал маркиз де Кюстин, — самый низкий… Числящиеся в нем люди именуются свободными. Свобода их заключается в том, что их нельзя побить, ибо ударивший такого человека преследуется по закону». Николая Гоголя, например, выпустили из Нежинского лицея в звании «действительного студента» и как раз с правами этого самого 14-го класса.
В позапрошлом нашем государстве каждый сверчок обязан был знать свой шесток. Чин нельзя было получить без службы. Дворянин мог перейти в следующий класс, лишь прослужив в низшем 3-4 года. За особые заслуги этот срок мог быть сокращен, делалось это гласно и по специальному указу с обоснованием льготы.
Офицеры получали потомственное дворянство вместе с эполетами; армейская служба была не очень прибыльна, но почетна. Все-таки военный человек, особенно в гвардии, должен был сам, за свои деньги, заказывать себе обмундирование, покупать коня, одевать и содержать денщика. Всё, даже количество лошадей в упряжке, нормировалось. Генералы имели право запрячь цугом шесть лошадей, полковники и майоры — четыре, младшие офицеры — пару. У гражданских лиц тоже были иерархические приметы. Чиновник 14-го класса Гоголь ходил пешком, надворные и коллежские советники по городу разъезжали в дрожках, статские советники — в каретах. Шла узаконенная сортировка.
Император особым указом мог присвоить чин вне очереди; так, Пушкин к новому, 1834 году получил в подарок придворный чин камер-юнкера, это был 5-й класс, всего на ступеньку ниже генеральства. Зря нам в советское время внушали, что великого поэта обидели, — чин был очень высок. Обидеться Пушкин мог бы на единственную из обязанностей камер-юнкера: дежурить на императорских балах и во время торжественных церемоний. Но его об этом и не просили…
Система была далека от идеала, но гласна, с нескрытными привилегиями и четким соблюдением порядка. Недворяне, поступив на гражданскую службу, могли получить низший, 14-й класс не раньше чем через 10 лет. Но в дальнейшем, продвигаясь по служебной лестнице, они могли утверждаться и даже претендовать на потомственное дворянство. Чины полагалось уважать, они были обязательны к упоминанию, мундиры обязательны к ношению, также существовали награды различных степеней.
...Еще при введении Табели Петр I издал указ, гласивший: «Если кто выше своего ранга будет себе почести требовать или сам место возьмет выше данного ему ранга, тому за каждый случай платить штрафу — два месяца жалованья...».
