И где эта персия теперь? Нетуть ...
"- Эти, что ли? - указывает на них пальцем Петр. - За что их?
- За сношение с нечистой силой, за сглаз, за порчу, за слова предерзкие, прилюдно произнесенные, за гадание по
внутренностям и по руке тоже! - докладывают Петру.
- Да ну? - удивляется Петр. - А ну, пусть они теперь погадают. Кому бы только?.. А вот пущай ему!
И толкает в спину, вперед выставляя князя-кесаря - друга своего разлюбезного Алексашку Меншикова.
Алексашка - бух на колени и к царю ползком.
- Пощади, Мин Херц! - орет, кривляется, смешные рожи строит, чтобы царя порадовать, повеселить. - Спаси-пощади -
сглазят меня злодеи!..
- Ступай! - кричит на него Петр, ногой к колдунам пихая.
Пополз Алексашка, всячески на потребу царя и пьяниц его дурачась. Подал руку.
- А скажи-ка ты мне - честный сей царедворец али нет? - тужась и еле-еле сдерживая смех, говорит царь Петр, сам
притворно брови хмуря.
Колдун берет руку князя-кесаря и, к чадному смоляному факелу повернув, долго-долго смотрит, по раскрытой ладони
пальцем водя. А Алексашка - комедию строит, ужом крутится, приседает, испуг на потеху всем изображая.
- Ну, чего скажешь? - требует ответ Петр.
- Вор он, - говорит колдун.
- Ага! Попался разлюбезный! - кричит, хохочет довольный царь. - Вор ты, Алексашка, вор!
Меншиков на колдуна зыркнул, да не пьяно, а будто и не пил вовсе. Асам шутейным криком кричит:
- Мин Херц! Ей-богу, врут! Напраслину на меня возводят!
- Врешь, врешь - воруешь! - хохочет царь, по ляжкам себя колотя. - Ты, Алексашка, в беззакониях зачат, во грехах
родился и в плутовстве скончаешь живот свой!
- Мин Херц, гроша лишнего без сызволения твоего не взял! - божится, в грудь себя колотит князь-кесарь. Да уж, кажись,
не кривляется, а всерьез.
- А коли не вор - докажи! Дайте ему вина!
Тут же Алексашке подносят кубок Великого Орла - чуть ли не полведерный сосуд, до самых краев вином заполненный.
- Пей, коли не врешь! Весь выпьешь, да на ногах устоишь - поверю. А нет - счас плетьми прикажу бить и ноздри щипцами
рвать.
И вроде шутка все, а только по спине морозцем так и ожигает!
Алексашка кубок схватил и враз, залпом, мимо губ, да так, что до самых колен проливая, осушил. Закачался, но все ж
таки устоял.
- Вот, Мин Херц! Как есть до капли! - и кубок вверх дном перевернул, показывая, что пустой тот.
- Ай да Алексашка, ай да молодец! - крикнул Петр. - А все одно - вор и мошенник! Но тока все равно люблю тебя, друг
сердешный!
И, встав и на нетвердых ногах к нему подойдя, обнял"
ничегощеньки не поменялось и вряд ли поменяется